– Я, конечно, не самый древних Дхарм, но насколько помню человеческие дела не должны нас волновать, – ответила Маша и сделала шаг вправо.
Между ней и Яном пролетела какая-то ваза, тот испугано стоял и озирался по сторонам, следя за тем, чтобы в него что-то не попало, девушка же лишь тактично делала шаги в разные стороны, прислушиваясь и понимая с какой стороны ждать удара, порой свист, с которым проносились вещи был гораздо громче, чем гул, стоявший в зале.
– Нельзя вечно обсуждать смерть и убийства, порой человеческое поведение и действия – побуждают темы для обсуждения и когда взгляды на эти темы расходятся, – он многозначительно осмотрелся. – Случается подобное.
Романова смотрела на происходящее не более пяти минут, за которые в её сознание созрело маленькие стратегическое чтиво, которое должно было помочь решить данную проблему. Она в секунду оказалась в самом сердце бойни и с зверской силой выдернула сердца у двух Дхармов, которые стояли рядом, до этого они дрались, представляя собою две стороны. Она расслабила окровавленные руки, два органа выпали с её ладоней, она сжала зубы, ей было тяжело терпеть ту боль, которую ей принесли эти удары, но сейчас нельзя было показывать слабость.
Бой остановился, все злостные взгляды были прикованы к блондинке, которая задела за «живое» обе воинствующий группы. Ей удалось привлечь внимание к своей скромной персоне, в попытках держать спокойное и где-то даже хладнокровное лицо, она осмотрелась, чтобы убедится в реальности происходящего.
– Для того, чтобы привлечь внимание нужно временно убивать ваших единомышленников? – проговорила девушка, её оскал, с которым она укоризненно смотрела на всех присутствующих заставлял оцепенеть – Вы – вершины пищевой цепи, – блондинка выпрямилась, боль утихла, голос стал ровным. – Самые сильные, самые умные существа во всём мире, – восхваляла Романова . – И вы ссоритесь из-за проблем смертных? Опускаетесь до их уровня? Который переросли века назад?
Её слова были сравни сильным рукам, которые вколачивали вас в землю, опуская всё ниже, заставляя пресмыкаться и ощущать дикое желание быть выше этого, стать этими самыми сильные руками.
– Ты вырвала мне сердце! – послышался мужской голос, за ним тоже самое повторил другой очнувшийся.
Она обернулась к ним, склонив голову на бок, будто насмехаясь над их человеческим мировоззрением.
– И вырву ещё раз, – она сложила руки на груди и сделала шаг ближе. – И ещё раз, – её будто бы это забавляло. – И я всегда буду это делать, поступать с вами как с примитивной человеческой оболочкой, потому что именно так вы себя и ведёте.
