Хорошо, а как же другие мужчины – не менее умные, даже более красивые? Например, ее добрый неженатый друг Павлик Андреев? Почему за последние годы при встречах с ним ни разу не оборвалось сердце, не вспотели ладони от волнения? Наверное, если бы это был примитивный зов плоти, она бы давным-давно его ощутила и отозвалась – с бывшим мужем секса не было несколько лет, они давно спали в разных комнатах. Но ведь ничего не чувствовала, запутавшись в сожалениях по поводу семейного разлада. Она что, так сильно любила своего Георгия, что до последнего момента не замечала других? Пока не увидела Беловерцева? Что в Беловерцеве оказалось такого особенного? Нет, чушь какая-то…
Пытаясь определить, что такое любовь, Ксана окончательно запуталась в определениях, а внутренний голос, словно насмехаясь, вынес вердикт: «…это твой мужчина, и не надо делать вид, что ты ничего не поняла». Похоже, это действительно был проснувшийся, наконец, инстинкт любви, но какого-то очень высокого порядка, недоступного ее пониманию, и что ей теперь с ним делать – пока неизвестно. Мысли о предстоящем свидании вызывали в ней неудержимое волнение, как будто именно завтра она окончательно должна понять, что с ней произошло, и сделать самый главный выбор, в котором она уже почти не сомневалась.
Вдруг резко зазвонил мобильный, словно гонг в руках ангела правосудия. Александра вздрогнула, в одну секунду спустившись с небес на землю, собралась – хватит мечтать, надо работать. Кажется, она слишком увлеклась…
– Да, Светуля, – это была ее давняя подруга, военнослужащая, простая, но добрейшая женщина.
Александра постаралась придать голосу как можно больше теплоты, тут же начав корить себя за то, что давно не ездила к Свете в гости. Они подружились еще в те далекие времена, когда катали своих спящих первенцев в колясках по тенистым улочкам пригородного Марьино. Потом Светуля уехала жить в Перевальное, в военный городок, и Ксана обязательно привозила ей и детям подарки на каждый праздник, отдыхая в ее маленькой квартирке и душой, и телом.
Но вместо веселого воркования милой подруги в ухо ворвался истошный вопль:
– Кумуся, допоможы! Мэнэ за гратами трымають! У псыхликарню видвэзлы! – раздались звуки борьбы, удар, шум падающего тела, визг, женский сердитый голос раздраженно произнес: – Гражданка, да что вы себе позволяете? Я вам один звонок разрешила сделать! – и трубка, сердито щелкнув, умолкла.
Ксана, оцепенев, посмотрела в окошко мобильного телефона: «Вызов завершен».
