Получив аттестаты, мы помахали бабушке рукой и сели в поезд. В плацкарте было скучно, душно и многолюдно.
– Марин? – канючила я, лежа на верхней полке.
– Отстань, Машка, не видишь, я готовлюсь, – обрывала меня сестра.
Я вздыхала и лежала, глядя на полку багажного отделения. Лес за окном – надоел, вниз к Маринке – нельзя. Она всю постель своими конспектами завалила. Оживлялась я только, когда подъезжали к какому-нибудь городу, выбегала на платформу размяться, купить нам по пирожку, да минералки. Зато когда поезд подходил к Москве, мы обе, как приклеенные, стояли, уткнувшись носами в окно тамбура. Перед нами в лучах восходящего солнца предстала Москва.
– Ого, какая огромная, – восхитилась я.
– Да, – вторила сестра.
Благодаря Маринке мы обе поступили. В один институт, только факультеты разные. Стыдно признаться, но один экзамен, диктант, сестра сдавала за меня. Отмела все мои возражения: «Чтобы наверняка». Сдалась я быстро. Действительно, так будет лучше. Все несколько дней до диктанта мы до посинения разучивали подделывать подписи друг друга. Тоже на «всякий пожарный».
В общежитие нас тоже сестра устроила, в одну комнату. Правда, с нами еще одна девочка жила, Татьяна.
Только мы увидели свои фамилии в списках поступивших, как Марина деловито заявила:
– Надо работу искать.
– Как? Уже? – погрустнела я.
– А ты как думала? Жить на что-то надо. Пока стипендию получим…
В общем, вместо осмотра достопримечательностей, о котором я так мечтала, мы оббивали пороги в поисках работы. Маринке повезло. Она устроилась в парикмахерскую. Мне, как обычно, везло меньше. Удалось найти работу только в ЖЭКе. Подъезды мыть. Не об этом я мечтала, когда в Москву ехала.
– Тебе везет, будешь в парикмахерской работать, – как-то заявила я сестре.
– Какая разница, где полы мыть, в парикмахерской, или в подъезде? – удивилась Марина.
Мы хоть и жили в одной комнате, но разными жизнями. Я сдружилась с такой же тихой и блеклой Татьяной. Марина совмещала учебу с работой, вечерами бегала на свидания. При этом как-то умудрялась учиться на одни пятерки.
– Черт, где же москвича найти, одни приезжие, – сокрушалась Марина.
– Ты что, москвича ищешь? – удивилась я. – А как же любовь?
– Дура ты, Машка, – вздохнула сестра, – далеко ли ты со своей любовью уедешь, когда жрать нечего?
Но москвич все не попадался. Когда мы учились на пятом курсе, тихо скончалась бабушка. Мы с Маринкой написали заявление в деканате и на месяц уехали домой. После похорон сестра заявила:
