Поломанные судьбы | страница 11



– Горький какой-то.

– Не заметила, – пожала плечами я.

Гуляли, пока не стемнело, наслаждались теплом, видами. Почти не разговаривали. Как-то не тянуло. Каждая думала о своем. В шесть собрались в обратный путь. Сестра зевнула.

– Может, сядешь за руль? Меня что-то в сон клонит.

– Я же выпила, – напомнила я.

– А, ну да. Тогда я вздремну немного, ты не против?

Она съехала на обочину и быстро уснула. Я вылезла из машины, размять затекшие ноги. Мозг работал как часы. Вытащила Маринину сумку, заменила своей. Глянула вниз. Высоко. Очень высоко. Посчитала до десяти. Завела машину, перевела рычаг на D, немного повернула руль. Автомобиль ухнул вниз, загорелся. О, Господи. Руки предательски дрожали. Я села на обочину. Как только увидела фары приближающейся машины, выбежала на дорогу, размахивая руками.

– Помогите, помогите.

Водитель глянул вниз, на то, что осталось от Марининой малолитражки, почесал затылок:

– Сейчас позвоним в полицию.

Я снова села на обочину, предоставив действовать ему. Меня била крупная дрожь, зубы стучали, как от холода.

Вскоре место оцепили, вокруг сновали какие-то люди в форме, что-то говорили, записывали. Я сидела на том же месте, обхватив себя руками. Меня поместили в больницу, сделали укол, я уснула. Утром пришел следователь. Задавал вопросы. Я отвечала односложно. Приехали отдохнуть, спускались вниз, попросила сестру остановить, захотелось размять ноги.

– А сумку зачем с собой взяли?

– Так покурить хотела.

– Понятно.

– Я могу позвонить?

Он молча протянул мобильный. Набрала Диму. Спазм сдавил горло.

– Дима, это Марина. Маша погибла.

Он приехал на следующий день. Я, к счастью, все еще была в больнице. Натянула одеяло до подбородка, чтобы скрыть далекие от совершенства формы. На голове – косынка, закрывает темные волосы. Перекраситься не успела. Он долго, изучающе смотрел.

– Как же вы похожи.

Расследование шло вяло, приходили, задавали стандартные вопросы. Было видно, что только для проформы. Через несколько дней тело отправили в Москву. Я со страхом ждала, что Дима будет настаивать на возобновлении расследования. Но ничего подобного не произошло. Машу-Марину тихо похоронили. Спустя неделю я была свободна. При выписке я с удивлением узнала, что Дима оплатил мое пребывание в дорогой клинике в Подмосковье. Как странно. Хотя, по размышлении, я решила, что это его плата за избавление от опостылевшей жены. Отсюда и поспешные похороны. На душе было мерзко. Но не в моем положении отказываться от щедрого дара. Да и отказ мог вызвать подозрения.