Он тоже изобретательно приукрашивал любовные истории, с небывалым вдохновением используя эффектный драматический гротеск, но совсем в ином ключе: видимо подсознательно хотел вызвать сочувствие.
Его подружки вероломно (коварный поступок Тони забыть или простить невозможно) предавали любовь, несмотря на его предельную честность и безупречную верность в отношениях.
Витьку понесло.
Неожиданно для себя парень с художественными подробностями пылко изложил пару-тройку проникновенных, волнительно насыщенных трагизмом и лирикой историй любви: настоящих, реальных, только к нему никакого отношения не имеющих.
Несмотря на заиндевевшее пространство тамбура, ему стало нестерпимо жарко. Захотелось немного остыть, тем более, что разговоры о любви разжигали изнутри огонь иного, знакомого и в то же время диковинного, неизведанного ещё свойства.
Состав на перегоне резко притормозил, Лариса невольно повалилась на Виктора. Тот машинально обнял, чтобы поддержать, но что-то пошло не так.
Уста собеседников сомкнулись.
Радужный свет в глазах девчоночки заплясал и померк, унося в мир волшебных грёз.
Дальше разговаривали безмолвно: без труда воспроизводили предложения и фразы руками, губами, телами, руководствуясь интуицией и древнейшими знаниями.
Была ночь. Пассажиры спали, проводники отдыхали в служебных закутках.
Никто не мешал наслаждаться плодами познания вечности.
Мерный перестук колёсных пар на стыках рельс звучал любовной мелодией в возбуждённых сверх всякой меры сердцах.
– Я люблю тебя, Лариса Павловна, люблю, – шептал Виктор.
Лариса не могла произнести ни слова. Она полностью подчинилась гипнозу первобытного очарования, позволив открывать запретные тайники.
Иногда любовники приходили в себя. Юноша удивился целомудренной невинности подружки, – как же так, зачем ты меня обманула? Я не имел права так поступить. Прости меня, прости!
Лариса Павловна плакала. Наверно от счастья.
Время от времени страсть вновь заставляла совершать безумные действия, не обращая внимания на сумасшедшую тряску (поезд ночью мчал с бешеной скоростью, без остановок, видно догонял упущенное на перегонах время).
Любовникам было плевать на последствия. Такого сильного опьянения им не приходилось переживать никогда прежде.
Инъекции адреналина следовали одна за другой, возбуждая тем больше, чем сильнее и ярче разгорались эмоции. Остановил ребят только призрак приближающегося рассвета, да неясный стук в соседнем тамбуре.
Перевозбуждённые, они попытались уснуть.
