– Хочешь, где-нибудь посидим, – предложил мужчина. – Может, понравилось где-то?
Я задумчиво остановилась, вспоминая комнату, где мне хотелось остаться.
– В сиреневой понравилось, там просто шикарно.
– Отлично, – кивнул Саймон. – Пойдем.
Сиреневая круглая комната выглядела необычно и была обставлена мебелью сиреневых тонов, совершенно лишенной углов, стекло в круглом окне тонировано сиреневым оттенком.
– Нравится? – спросил мужчина.
Я заворожено покачала головой:
– Да, она необыкновенная!
– Она твоя. – Саймон вложил в мою руку ключик. – Мы ими не пользуемся, нет надобности, это больше как принадлежность комнаты к тебе, как визитная карточка.
Я удивленно посмотрела на ключ.
– В смысле «моя»?
– Саша, я лично дарю ее тебе. – Мужчина одобрительно сжал мое плечо крепкой ладонью и подвел к мягкому сиденью кресла. – Присядь.
Я опустилась в пушистое нечто, и оно приобрело форму моего тела, создавая отдых идеальным.
– Вот это мебель у вас! – удивилась я, оглядывая чудо, в котором комфортно утонула. – Мне так нравится здесь, вообще у вас необыкновенное общество и мир.
– У нас всем нравится. А ты наша особая гостья, и я хочу, чтобы твое пребывание здесь приносило максимум со знаком плюс. Комната твоя, она ждала тебя давно, поверь. Ты можешь в любое время появиться у нас, беспрепятственно пройти в любую зону, все члены «СМиДа» предупреждены на счет тебя. Так что все здесь тебя ждет и каждую секунду готово принять.
– Так неожиданно. Чем я это заслужила? Почему я?
Саймон внимательно посмотрел на меня, выдержав паузу.
– Мы ждем твоего возвращения. Нам важен каждый член сообщества, но ты – не каждый, ты наша главная часть, составляющая наше будущее. Тебе это непонятно на данный момент, знаю, но если ты захочешь – эта дверь откроется для тебя, Александрина.
Что-то в словах руководителя было мне знакомо, но что именно, не могла уловить.
– Даниил говорил про возвращение, – задумчиво ответила я. – Если честно, пока сложно говорить об этом.
– Не нужно пока говорить. – Саймон хрустнул выгнутыми пальцами. – Все придет в свое время. Ты уже с нами, хотя совсем недавно не знала о нашем существовании. Лучше расскажи, как ты сама поживаешь, что тебя радует, а что тяготит.
Я открыла свою тоску и стремление к этому миру, свою депрессию на моей стороне, которая меня душила последнее время, и проблему с беременностью.
– Знаешь, – сказал Саймон, – часто дети, от которых хотят избавиться внутриутробно, после рождения становятся опорой и единственной радостью. Это статистика. И матери спустя годы рассказывают, что очень рады, что не убили этого ребенка, потому что именно он становится ближе всех, и именно он становится чем-то важным в жизни. Еще немаловажно, что избавившись от нерожденного человека, мать рушит все дороги будущего, которые так или иначе должны были соединиться с другими людьми. То есть вред в миллиардной степени.
