К себе Эжен вернулся нагруженный покупками. Он не забыл свечи, хлеба и ветчины, чтобы поужинать и даже прихватил бутылку вина отпраздновать свою удачу. Кое-как заделав пролом в стене, Бланшар успел до наступления сумерек оклеить всю стену. В плохоньком освещении стало почти незаметно перемен в комнатушке. Усталый, но в хорошем расположении духа, молодой человек налил себе полный стакан вина и, достав кулон с портретом, произнёс:
– Отличный выдался денёк, незнакомец! Ты наверняка принёс мне удачу, надеюсь, она не покинет меня долгое время. Уж чего-чего, а я её заслуживаю. Знаешь, красавчик, когда я разбогатею, непременно закажу твой портрет в солидной золочённой раме и повешу в гостиной на самом видном месте. А пока отправляйся за пазуху. Ах ты, второго шнурка у меня нет. Ну не беда, будешь по соседству с крестом, в конце концов, я не настолько набожен.
Когда за окнами совсем стемнело, Бланшар прошёлся из угла в угол и задумался. Ложиться спать ему совсем не хотелось, стало быть, придётся провести время изнывая со скуки. Жаль, что из экономии он не решился купить себе пачку бумаги. Мог бы заняться письмом. А не взглянуть ли на старинную рукопись? Он всё равно решился продать её антиквару. Будет обидно так и не узнать, о чём там поведано. Эжен положил стопку, перевязанную ленточкой, на стол и аккуратно развязал узел. Надо же, узкая полоска шёлка до сих пор источала тонкий аромат лаванды. Вот забавно, если это писала дама или юная девица, пожалуй, там немало сердечных тайн.
Бланшар вновь налил вина и, усевшись поудобнее, принялся за чтение. Однако прошло менее получаса, как снисходительное выражение его лица исчезло, сменившись жгучим любопытством. Молодой человек совсем перестал замечать холод, царивший в жалкой мансарде, и колченогий стул, что заставлял сидеть неестественно прямо. Свеча почти догорела, и тусклое пламя едва бросало отсвет на пожелтевшие листы бумаги. Но Эжен, то и дело облизывая пересохшие губы, жадно вглядывался в ровные строчки старинной рукописи. Спина и плечи нестерпимо ныли, ноги успели совсем застыть, из носу текло. Однако юноша никак не мог прервать своего занятия и лишь изредка утирал пальцами свой многострадальный нос и вновь погружался в чтение.
– Чёрт тебя возьми, парень! Однако ты не страдаешь скромностью! – в полный голос воскликнул он, откладывая очередной прочитанный листок. – Может, ты и впрямь обладал красивой внешностью, но сказать откровенно, твои восторги превосходят все мыслимые границы. Да, ты похож на самовлюблённого павлина, хотя в отличном слоге и складном изложении тебе не откажешь.
