Крепкую породу узнают в боях
[27].
А потом все снова сели, и Лина услышала голос вожатой:
– Пошли, Линочка. Пора.
Это была очень хорошая вожатая. И очень за нее переживала. Ведь нельзя не понимать, что это очень обидно, когда все остаются и у всех еще праздник, а ты уезжаешь. Куда-то с корабля на бал. Или наоборот. Лина глянула еще на Тима и потянула на себя свою куртку со спинки кресла. Побежала следом за вожатой.
В блестящем, сверкающем холле перед дверьми на улицу они с ней обнялись. Это была очень хорошая вожатая. И Лина заплакала. Уткнувшись в ее форменку, забыв, что внизу ждет машина. Лина плакала об «Океане», о девочках. Это было не главное. О темноглазом Тимке, которого больше ведь не увидит. Она приедет домой и все забудет. Но сейчас она плакала…
Глава 8. «Но на судьбу не стоит дуться…»
Лина не понимала. Казалось, она была дома и должна была начаться прежняя жизнь. Обыкновенная, прежняя, какой она всегда и была раньше: школа, дом, книги, море. Но прежняя жизнь вот уже неделю все никак не начиналась. Все, что всегда было важно и интересно, стало каким-то скучным и печальным. Лине отчаянно не хватало какого-то другого простора. Простора на бухте Емар. Где поют про алые паруса, где дружба, и друзья, и где вожатский отряд «Исток». И Лина решила.
– Мама, – сказала она в пятницу вечером, когда они вместе убирали и мыли посуду после ужина, – мама, я, наверное, после школы поеду работать в «Океан». У них там свой вожатский отряд, и у них там здорово. Меня звали, значит, я подхожу. А еще они даже учатся от «Океана» во ВГУЭСе, и потом у меня все равно будут не только океанские вожатские курсы, но и специальность. Законченное высшее.
Мама посмотрела задумчивым взглядом. Мама не была рада.
– Я думаю, тебе лучше просто поступить в институт, как ты и хотела, – заметила она. – Как все поступают. Просто учиться, жить, получать образование. На втором-третьем курсе найдешь подработку по специальности. Обычный вариант. Обычная жизнь. Не звезды с неба, но жить можно, согласись, Лин.
Лина вздохнула:
– После «Океана» это будет уже какая-то скучная жизнь, мама.
– Не после «Океана», – напомнила та. – После того, как ты все забросила, и службы в храме, и читать святых Отцов, и молиться, и вот уже сколько ведь не исповедовалась и не причащалась. «Отчего мы проводим без отягощения многие часы в пустейших увеселениях, не находим сытости в них, стараемся одно суетное занятие заменить другим, а кратчайшего времени не хотим посвятить на рассматривание согрешений своих, на плач о них? оттого, что мы стяжали сочувствие к греху, ко всему суетному, ко всему, чем вводится грех в человека и чем хранится грех в человеке; оттого, что мы утратили сочувствие ко всем упражнениям, вводящим в человека, умножающим и хранящим в человеке боголюбезные добродетели»
