– А тебе куда?! Если что, больница не здесь! – съязвил кто-то из азордных, после чего все остальные за столиком засмеялись.
– Я не продавец, – буркнул себе под нос мужчина. – Я ничего не продаю.
– А как мне тогда увидеть продавца?
– Сейчас. – Он постучал в стену кулаком.
В ту же минуту к нам вошёл мужчина. Не просто мужчина, а громадный медиакард, который ростом был с Воржена, а украшало его скулистое лицо с длинными толстыми усами, свисающими до самых плеч.
– Чем могу помочь?
От размеров продавца даже растерялся.
– Немой что ли?! – спросил медиакард как-то даже больше у присутствующих в магазине.
– Ему свечи нужны! – крикнул один из азордных.
– А тебе куда?! Если что, больница не здесь, – ответил продавец.
– Мы ему точно также сказали, – засмеялись хранители порядка.
– Мне… нужны свечи для двигателя, – наконец-то у меня прорезался голос.
– Для какого двигателя? Теплового, потокового, магнитного? Какого? – поинтересовался торговец.
– А двигатель внутреннего сгорания – тепловой? – уточнил я.
– Наверное. Так ты за новыми свечами? – Мужчина нырнул куда-то за прилавок. – Не думал, что так быстро молва пойдёт. Повезло на днях с уловом в пустыне. Не так давно большая белая машина попала к нам, там и нашли.
– А у большой белой машины колёса сняты не были?
– Говорят, их кто-то рядом сжёг. – Погладил себя за ус продавец и положил предо мной две свечи. – Эх, такая утрата. Сжечь бы тех, кто их сжёг! Столько пекуний превратилось в пепел.
– Может, это был сигнал бедствия?
– Отчего же им бедствовать?! Могли бы покричать. Азорд рано или поздно нашёл бы их. Ты за свечами пришёл или за информацией? И то, и другое платно, – нахмурил он брови.
– За свечами, но мне нужно три.
– Осталось только две. Тут энтузиастов много, пытающихся собрать транспорт из Синистрокардии. Десять тысяч пекуний одна!
– Возьму обе за двенадцать, – уверенно начал торги.
– Может, тебе задаром отдать, а заодно ещё и покормить?
– Я бы не отказался.
Азордные захихикали. Мне живая публика понравилась.
– У тебя, парнишка, вообще есть пекунии?
– Об этом вам не стоит волноваться, – заверил я очень расслаблено, с такой же интонацией толстосумы заказывают себе самые дорогие блюда в ресторанах. – Двенадцать тысяч за обе!
– Девятнадцать тысяч.
– Тринадцать тысяч!
– Восемнадцать тысяч за обе и ни пекунии меньше.
– Четырнадцать тысяч!
– Ты меня не слышишь! Менее чем за восемнадцать не отдам. Если до такого шкета молва дошла, то скоро об этом узнают и другие. Так что, подождав, смогу продать дороже.
