Нина снова кивнула, смутившись:
– Правда, тогда всё так закрутилось… А любовь… Главное, чтобы человек был надёжный. Знаете, тяжело ведь одной растить ребёнка без отца, да и к тому же Ванюше нужен пример для подражания, он же мальчик… Когда мы с Евгением поженились, меня почти сразу уволили, вернее сказать, сократили мою должность. И вот уже больше года я не могу найти работу, куда ни ткнусь – везде отказ. Ума не приложу, что мы бы без Жени делали, пропали совсем… – Нина осеклась и замолчала, поняв, что стала жаловаться на свои беды незнакомому человеку.
– Зло поселилось в твоём доме, не даёт покоя. Поэтому и не спешишь домой возвращаться, предпочитая мокнуть под дождём. – Тама-Ри ткнула трубкой в сторону Нины, – Дар у тебя, видишь и слышишь больше, чем простые люди. Странно, что ты не замечала мой магазин раньше.
Нина замерла от удивления – и про это узнала?! – и вдруг, почувствовала острую необходимость поделиться наболевшим с кем-нибудь, набралась храбрости, и выпалила:
– Правда, странное в моём доме творится! По ночам шумит и гремит что-то, словно дверцы шкафов хлопают, я от этих звуков спать не могу, боюсь. Ванюше тоже кошмары снятся, плачет во сне. А ещё… еда стала постоянно портится. – заметив удивлённо вскинутые брови Тама-Ри, пояснила – Ну вот к примеру, варю суп на обед. Всё делаю, как положено: сварила, накрываю крышкой, выключаю огонь и даю настояться. Минут через двадцать открываю, а он пеной пошёл и неприятный запах, будто его на плите сутки держали. Трогаю кастрюлю, а она даже ещё не остыла, горячая! Ума не приложу что делать, раньше такого никогда не было! – Нина облокотилась на стойку и закрылась руками от стыда, представив, что выглядит как городская сумасшедшая, – Боже, что я несу! Евгений прав, мне это всё кажется от нервов!
– Не кажется. – спокойно произнесла Тама-Ри, вновь постучав пальцем по своей трубке и задумчиво глядя сквозь Нину, – Это твой домашний дух так гневается.
Нина отпустила руками голову и удивлённо спросила:
– Кто?..
– Домовой. – пояснила цыганка, – Он злится на что-то, вот и безобразничает.
– Кто? Домовой? – снова переспросила Нина, не в силах переварить услышанное.
Но Тама-Ри не ответила, поставив чашку на стойку, повернулась на тихий звякающий звук, доносящийся из глубины зала, и направилась к сливающейся со стенной панелью двери, ведущей, вероятно, в некое подсобное помещение. Над этой дверью висел латунный колокольчик и тихо позванивал.
