Дед с сожалением сказал сыну:
– Надо похоронить его.
– Знаю я вас. Нет. Его нужно сжечь.
Отец быстро принес железный таз, бензин и зажигалку. Огонь занялся быстро, снова вызвав в шару стоны и всхлипы. Полдня отец поддерживал огонь, и уж только после этого можно было говорить о спокойствии.
После дневного деревенского сна мы все уселись на кухне. Отец отпил травяной чай и сказал как бы невзначай:
– Надеюсь, вы больше никого не накопали?
Мать обнимала его со спины. Бабушка жарила пирожки.
– Нет, нет, – покачал головой дед, глядя в пространство пустым взглядом. Он стал усаживаться в кресло, и я ему помог.
Ближе к вечеру родители пошли гулять по деревне Оська (так называлась наша родная деревня). Я остался с дедом. В восемь часов он, обычно тихий и спокойный, оживился.
– Коль, пошли со мной, – предложил он. Бабушка же сказала, как будто для успокоения своей совести:
– Не ходите, уже поздно.
Она все хлопотала на кухне.
Мы все-таки пошли, а бабушка даже не обернулась от плиты. Дед словно помолодел: шел бодро, подсвечивая дорогу фонарем. Я не боялся, ведь со мной был мой дед.
Вскоре из тьмы нарисовался старый сарай и я разглядел замок на широких воротах. Дед отпер ворота. Доски скрипнули. За дверью послышалось множество голосов.
Я помню, что днем тут находился сарай Варенькиных, самый большой в деревне. Но не настолько большой, как я его видел теперь.
В тусклом свете я увидел человек пятьдесят, судя по всему, пришедших на тайный сбор.
Мы с дедом сели на скамью у входа, как опоздавшие. Слово держал старый дедов приятель, Никола. Он страстно рассказывал:
– И я зашел на чердак, а оттуда полилась такая густая жидкость, сеткой обхватила меня, – он обхватил себя руками, – и держала долго. Потом чувствовал я, что она меня гладит, и не сделал ей больно. Она всосалась обратно в доски моего чердака.
– Замечательно, – раздался голос напротив от Николы. Это была фигура, закутанная в тряпки. Военные башмаки, сумка через плечо, – Кто еще хочет поделиться?
Мой дед молчал. Поднялась женщина, а потом все же решила сесть обратно. Заговорила.
– Я долго молчала, но теперь поделюсь с вами. Моя яблоня… Вы все ее знаете. Я угощала вас белыми яблоками с него. В общем, всю зиму я не пускала вас во двор, потому что оно осталось зеленым. В прошлом месяце я срезала плоды, и они были со вкусом мяса.
Фигура в тряпках одобрительно кивнула. Все жители пребывали в священной ритуальной тишине, чтобы не спугнуть откровения своих соседей.
