– Вау, – чудовище выразило поспешное удивление, но ее нижняя челюсть стала дрожать и трястись. Оно решило, что утенок итак сделал для нее слишком многое, поэтому оно просто обязано попытаться.
Со следующей недели в Облачной стране ввели режим «чистой красоты». Сеосена повела первую и новоприбывшую (вторую) партию чудовищ в мыльную лабораторию Блестковича: одеть и заковать чудовищ в смирительные костюмы.
Костюм игрушечного робота хоть и был по размеру Сеосене, все же ограничивал в движениях. Для начала, в нем было трудно ходить в туалет. Трудно поднимать лапы вверх. Вдобавок к тому, ноги не пружинили при ходьбе. Отходя ко сну, чудовище чувствовало, будто отработало смену на лесопилке. Все кости ломило, а ведь это был первый день совместной жизни на условиях утенка.
Другие чудовища не стесняли себя в жалобах, но Сеосена призывала их взбодриться и ощутить благодарность, так как облачная страна не шла ни в какое сравнение с их темным грязным протухшим домом.
На следующий день они приняли еще одну вторгшуюся из портала партию чудовищ, также их отмыли и переодели в мохнатых зайчиков, прямоходящих солдатиков, золотых механических кузнечиков, в мягкие расшитые шелком подушки с кисточками.
С каждым днем чудовищ в облачной стране становилось все больше, и все они
очень старались понравиться коренным жителям.
Так, Сеосена поймала себя на том, что влюбилась в деревянного утенка потерянной пронзительной любовью, от которой кололо в сердце и зудело в носу.
Она решила, что их союз окончательно объединит два не совсем одинаковых народа.
Сеосена пригласила утенка на хрустящий золотистый холм на окраине города и встала с ним на вершину, под опускающиеся кристаллизованные отростки, спускающиеся с веток ледяного белого дерева.
– Ты подарил мне так много, утенок. Я хочу признаться тебе, что люблю тебя. Давай будем вместе! – смущенно проговорила Сеосена и пустилась в пляс, отчего детали ее скафандра начали ритмично щелкать.
Утенок мгновенно отстранился и уставился носом в направлении горизонта.
– Что ты ответишь мне?
– Сеосена, дорогая. Я помогаю тебе, но я не смогу забыть о твоем происхождении. Пойми, мы строим весьма зыбкий компромисс. Нашим народам никогда не стать чем-то абсолютно целым. Это лучшее решение из худших, которое мне пришло в голову. Поэтому, я лишь мирюсь с вашим присутствием на нашей земле, но никогда не смогу испытать подлинную симпатию к тебе. Нет.
Тени от кристаллизованных отростков щекотали его гладкую отшлифованную круглую мордочку.
