Один день таксиста | страница 10



Зайдя домой, он разделся в тесной прихожей, надел тапочки и прошел на кухню чуть большую прихожей. Поллитровку поставил на стол, открыл крышку сковородки, которая стояла на газовой плите, понюхал аппетитно лежащие котлеты, потом пошел в ванную, вымыл руки, как всегда не вытирая, прошел в зал. Марина сидела за небольшим столиком, плотно прижатым диваном в угол возле окна, рядом с сыном и что-то проверяла в его тетради. Вовка болтал ногами, грыз кончик ручки и вполоборота смотрел телевизор. Шла программа “Время”. Показывали войну в Сирии, бомбежки. Чуть визгливый голос корреспондента за кадром, вещал о больших потерях боевиков от действий нашей военной авиации.

– Привет, пап! – Вовка соскочил с табуретки и побежал к нему.

– Привет, сын, – Андрей, пожал по-взрослому протянутую Вовкину руку. Затем притянул его к себе и, широко улыбаясь, поднял на руки. – Тяжеленный ты какой, Вовка. Откормила тебя мамка. А?

Вовка счастливо засмеялся и сполз с отцовских рук вниз, потом серьезно сказал: “Все, мы уроки делаем”, – и пошел к своей табуретке. Марина кинула взгляд на мужа и проговорила: “если хочешь, есть, то котлеты на плите.

– А покормить мужа?

– Положи себе и разогрей в микроволновке. Мы уроки доделываем, – бесцветным голосом ответила Марина.

Взбешенный таким отношением, Андрей зло потянулся до хруста в суставах и пошел переодеваться в спальню. Здесь стоял огромный на полкомнаты шкаф-купе с зеркальными дверями, большая двуспальная кровать и торшер с розовым абажуром. Рассохшийся паркет тоскливо поскрипывал под серым ковровым покрытием, когда-то купленном в “голландском Крейзи бердз” за сумасшедшие деньги. Уже в домашней одежде, Андрей вернулся на кухню. Следуя указаниям жены, поставил разогреваться ужин. Достал с полки одного из двух небольших навесных шкафчиков простую стеклянную рюмку, и щелкнув крышкой открываемой бутылки, налил себе полную рюмку водки. Пошарив в холодильнике, он выудил початую трехлитровую банку соленых помидоров. Андрей любил тещины соления, которые они всей своей семьей каждую осень привозили в числе многочисленных деревенских припасов из Любани. Звякнула микроволновка, извещая его о разогретой картошке и котлете. Опрокинув рюмку, Андрей большой ложкой ловко вытащил из банки упругий красный помидор и целиком положил его в рот. Помидор оказался слишком большим, когда Андрей раскусил его, красные брызги полетели на пол, стол и рубашку. Привычно выругавшись по этому поводу, он взял из раковины тряпку и стал вытирать остатки помидора. Его детская любовь к поеданию соленых помидоров целиком, периодически играла с ним такую злую шутку. Иногда в тещиных банках попадались крупные экземпляры, и по хорошему их надо было резать, но Андрей, каждый раз, когда выпивал пару рюмок на ужин, а случалось такое не часто, повторял свой ритуал, на удачу запуская ложку в банку и без колебаний кладя добычу сразу в рот.