Демон взял один тубус, вынул сигару, отсек кончик золотой гильотинкой, подкурил от длинной самовспыхнувшей спички. Блаженно дохнул ароматным дымом.
– Вот еще одно удовольствие, ради которого стоит жить в физическом теле. Пока еще, по моему соизволению, оно доступно и тебе. Кури.
Я отрицательно покачал головой:
– Это иллюзия.
– А что, по-твоему, реальность? Ваша земная суета? Так я тебе докажу, на твоем же примере, что большую часть земной жизни человек существует в придуманных или привнесенных иллюзиях. Но это – потом. Я еще не закончил о твоей реальной миссии.
Велиал с наслаждением пыхнул сигарой, выпуская сизые клубы в мою сторону.
– Так вот, – продолжил он. – Пятьдесят веков Лучезарный искал украденный у него Изумруд, созданный при творении физического мира из Божественной Энергии. Грааль давал возможность повелевать миллиардами душ, менять прошлое и настоящее. Вернись он к Хозяину, последняя битва между нами и силами Тьмы была бы выиграна давно и О-КОН-ЧА-ТЕЛЬ-НО.
Последнее слово Велиал произнес протяжно, с нажимом, будто констатируя заведомо предопределенный факт.
– И вот, лет триста назад, к нам просочилась информация, что Святой Грааль был тайно доставлен в Киево-Печерский монастырь, где и хранится. С того времени сторонники Люцифера затеяли не одну войну на этой земле, но найти Изумруд не смогли. Миллионы людей гибли и страдали бессмысленно. Мы даже пытались внедрить своих агентов в местное высшее духовенство, но и эта затея провалилась: охраняемые флюидами христианского эгрегора, монастырские стены не пускали чужаков. Наши люди или умирали в болезнях, или сходили с ума. Загубив не одну физическую жизнь своих соратников, мы все-таки докопались, что информация о точном нахождении Грааля передается из поколения в поколение настоятелями Киево-Печерского монастыря. А затем в эту тайну был посвящен дед Эльдара – Антон Яневский.
– Ну и в чем проблема? Взяли бы его в оборот. С вашими то возможностями.
– Конечно, взяли. Да еще как! Согласись он на сделку, род Яневских давно бы фигурировал в списке рейтинга «Forbes», а то и возглавлял его. Но, как сказал дед Эльдара перед страшной смертью, он Распятого, то есть – Иисуса, за серебряники не продает. Упрямый осел! А мы, я уже объяснял, прямо влиять на человека, на его поступки и волю, не можем. Лишь косвенно, лишь искушением.
– А Эльдар?
– Мы его в юности навещали. Он только пробовал писать свои опусы. Предложили соблазн, от которого ни один будущий писатель не откажется: предложили безусловное издание всего написанного и задуманного им, и как результат – слава, деньги, благодарность потомков и лавры живого классика. Представляешь! А он, гаденыш, отказался. Как и предок его, ответил: я Распятого не продам… И в наше-то практичное время. Страшный человек! Уж я-то постараюсь, чтобы вся его писанина сгинула без следа! Чтобы ни одна живая душа о ней не узнала!
