***
Я удивленно посмотрел на Ирку:
– Ты кто?
– Елизаздра, – ответило существо, и дотронулось левой когтистой лапой моего лба.
Последнее, что заметил перед вязким маревом – черные огромные глаза и рогатую голову.
Эпилог
Чистилище. Безвременье.
***
– Ты умер… – прошелестело в тумане, который клубился вокруг моей бестелесной сущности.
Состояние походило на выход из тела в астрал, однако на астральном плане не было такого вязкого сумрака и чувства обреченности.
– Поздравляю… – голос исходил отовсюду.
***
Я знал, что это Велиал. Даже, казалось, видел его размытый образ. Хоть этот голос совсем не походил на тот елей, который изливался на меня при жизни.
«Умер… Наконец-то!».
Потом вспомнил об Ирке!
– Кто она? – уточнять не стал.
– Твой лучший друг. Лишь благодаря Елизаздре мы сейчас беседуем.
– Кто она?! – не унимался я, исходя раздражением, обидой, злостью – эмоциями, которые не присущи бестелесным фантомам.
Но я их чувствовал!
– Демоница из Падших Ангелов, – ответил Велиал.
– Старшая жена Лучезарного. По совместительству – его главная советница по комплектации Светлого Воинства. Начальник отдела кадров. Она тебя нашла, она тебя вела и оберегала.
– А ты?
– А я, всего лишь, руководил операцией «Sangreal».
***
– Не ошиблись мы в тебе, – продолжил Велиал, обретая зримые формы.
Туман дрогнул, сгустился. Повеяло уютом и свежесваренным кофе.
Я оказался на диване, в небольшом каминном зале. Я будто видел себя со стороны: одетый в легкий кремовый костюм и такие же сандалии. Красивый, двадцатидвухлетний. Это был я, и – не-я; во многом лучше себя того, настоящего.
Горел камин. Напротив меня, в кожаном кресле сидел Велиал в образе Ретта Батлера.
Велиал потянулся к винному столику, взял тонконогий бокал с темным содержимым, колыхнул. Шумно раздувая ноздри, вобрал запах, блаженно закатил глаза.
– Это лучшее, что есть в вашем паршивом мире, – сказал Велиал. – Шато Шеваль Блан сорок седьмого года. Ты когда-то писал в дневниках, что высшим удовольствием этого мира есть женский Цветок – но Шато Шеваль тоже неплохо. Попробуй.
Я потянулся за своим бокалом. Поднес к губам. Жидкость пахла шоколадом, кофе и кожей.
– Не ошиблись мы в тебе, – повторил Велиал. – Знали, что справишься.
***
– Мы деток с детства выбираем, – продолжил он, колыхая свой бокал. – Мы присматриваемся. Особенно к умненьким, романтикам, с творческой жилкой. Нам хулиганы и дебилы не нужны – разве что, в виде пушечного мяса, да разменной монеты. Мы ищем порядочных, воспитанных деток. Любознательных. Но, главное – гордых, не желающих жить по чужим лекалам. Соломон как-то сказал, что нарушителей установленного порядка сначала называют преступниками; потом – психами; и, наконец – пророками. Мы ищем потенциальных революционеров, которые взорвут привычные устои, и, со временем, станут пророками, понесут знамя Люцифера, его ценности.
