– Ну, во-первых – не зря болтали. А во-вторых – поболтали и забыли. Лишь дурни верят слухам, а у Майки семейка, видно, не дураки: мать в Белом доме работает, живут в высотке на площади.
– Ты откуда знаешь?
– Я всё знаю, – загадочно сказал Юрка. – Так вот, она хочет тебя заарканить, чтобы подготовить мужа. Не удивлюсь, если уже с маман о тебе говорила.
– Хочет она – не хочет! – огрызнулся я. – А меня спросили? Я что – кукла? Тем более, если б она хотела заарканить, как ты брешешь, то…
– Дурень, – заключил Юрка, поднимаясь с дивана. – В этом и есть непонятная бабская логика. Пойду я. Не серчай, давай краба, – протянул руку.
Мы попрощались. Уже в дверях Юрка оглянулся:
– Вот увидишь – женишься на Майке.
15 сентября 1991, Городок
Вспоминая разговор, шёл к автостанции. Душа щемила: неужели Юрка прав? Если она и на этот раз будет принцессу на горошине изображать – бегать не собираюсь. Больше не пойду.
Майю увидел на скамеечке возле входа в облезлое здание местного вокзала: беленькая блузка, чёрная юбка, косичка с красной лентой. Сердце йокнуло – ему не всё равно.
Майя тоже меня заметила, помахала рукой, улыбнулась. Вспорхнула, пошла навстречу, не отводила радостных глаз.
– Привет!
Я кивнул, подал гвоздики.
– Спасибо! – сказала Майя, нюхнула, сморщила носик. Видно, цветы ей не понравились.
Подняла на меня глаза:
– Ты чего?
– Ничего. Всё хорошо.
– У тебя такой вид…
– Не ожидал столь бурной реакции на свою персону, – попробовал отшутиться книжными словами, но вышло глупо.
– Я так скучала! – Майя взяла меня за руку. – Пошли к речке, поговорим. Столько новостей!
Упираться не стал – на нас зыркали прохожие. В Городке, где все всех знают, завтра муха превратится в слона и обрастет такими подробностями – сам не поверишь.
«Уже матери не боится…» – шепнул рассудительный Гном.
Мы спустились к речке, нашли потаённое место с отполированным попами бревном, приспособленным влюбленными под место свиданий. Летними вечерами по берегам людно, в каждом кустике шепот и ёрзанье, а сейчас лишь отдаленно шуршала дорога, да гремел под грузовиками раздолбанный мост.
– Я так скучала! Киев, будто муравейник: все копошатся, куда-то бегут. Мы с соседками по комнате на демонстрации ходили, – щебетала Майя. – А перед сном я читаю, потом о тебе думаю: вспоминаю наше лето, танцплощадку.
Я не ответил. Сгреб пучок опавших листьев, протер бревно. Умостился на край. Майя села рядом.
– Что у тебя случилось? В наш прощальный день таким не был.
