– Что «миледи»? Да меня уже трясет от одного её вида. Если я только возьмусь её наказывать, я растерзаю её, не в силах совладать с эмоциями и тварью, которая жаждет получить её душу. А ты в момент, когда мне и так жутко плохо от попыток справиться со всем этим, подливаешь масла в огонь. Ты чего добиваешься? Чтобы я сожрала её душу сама?
– Нет, конечно, миледи. Я никоим образом не хотел этого добиваться. Мне просто её очень жаль. Она по глупости совершила то, за что расплатиться ей теперь придется не только жизнью, но и душой.
– Жалко? Так вот иди к ней и охраняй. А то горазд за чужой счет свою жалость проявлять…
– Но, миледи… – растерянно начал Виктор.
– Всё! Пошел вон отсюда! И запомни, ещё раз услышу от тебя имя этой мерзавки, сожру её не задумываясь! – рявкнула она таким тоном, что Виктор счел за благо тут же ретироваться.
Прошептав: «простите, миледи», – он поднялся с колен и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Алекто облегченно вздохнула. Пусть присматривает за девчонкой, если хочет. Её она больше не интересует. Раз Люциус включился в игру, пусть знает, что отныне ей глубоко безразлично, что станет с дочерью Влада. Больше она не позволит с помощью кого бы то ни было манипулировать собой.
Услышав чьи-то шаги в коридоре, Лиза испуганно сжалась. Осознав грозящую ей опасность, она стала бояться даже шорохов. Захотелось, как в детстве, спрятаться и укрыться с головой одеялом. Однако испугалась она зря, потому что это вернулся Виктор.
– Значит так, Елизавета. Миледи и слышать не хочет, чтобы принимать твои извинения, но она позволила мне охранять тебя. Так что не бойся, прорвемся как-нибудь, – он заговорщицки ей подмигнул.
Больше недели Виктор сопровождал Лизу повсюду, даже на уроках. Ольга Степановна сначала хотела возмутиться присутствием постороннего в классе, но после того как Лиза сказала, что это требование её мачехи тут же пересмотрела своё мнение по данному вопросу.
Лизе льстило, что такой красивый юноша повсюду ходит с ней. Она с удовольствием ловила на себе завистливые взгляды подруг. И во время занятий в лицее чувствовала себя превосходно… А вот дома ей становилось не по себе. Угнетало демонстративное игнорирование её присутствия мачехой и постоянное раздражение отца, который был убежден, что всему виной её некорректное поведение. К тому же Сашка, который за последнее время ещё больше проникся симпатией к мачехе, видя её отношение к сестре, вначале пытался добиться от Лизы объяснений, что произошло, а не получив их, обиделся и отдалился.
