– Девочка моя, я благодарю тебя постоянно, только в покое оставить никак не могу. Права такого не имею. Я знаю, к чему это приведет, и не могу этого допустить. Ты должна перекрыть границу. Это лишь тебе по силам.
– Да неужели? – губы мачехи саркастически изогнулись. – До меня справлялись… и теперь справитесь… Объясните своим ратникам, проповеди почитаете, дозоры выставите, и всё нормализуется. Граница вновь восстановится.
– Я сделаю всё, что пожелаешь. Что заставит тебя изменить решение? – тихо спросил гость. – Я готов на коленях тебя просить, чтобы ты закрыла границу.
– На коленях? – в голосе мачехи послышалась нескрываемая ирония. – Считаешь, это должно как-то повлиять на меня? Повлиять, после того как я на коленях молила тебя принять меня, а ты в ответ обрек меня на вечное изгнание, одиночество и ненависть всех? Ты ведь заранее знал, чем всё закончится.
– Разве я или твой супруг ненавидим тебя? Я люблю тебя, дитя моё.
– Ты любишь? – мачеха нервно рассмеялась. – Побойся Творца, отец! Я приняла от тебя все, но так кощунствовать не смей!
– Я не кощунствую. Это правда. Я любил тебя всегда и сейчас люблю. Только мой долг: служить высшей цели и нести в мир свет, и на этом пути я готов пожертвовать и своей жизнью, и своими чувствами. Долг превыше всего, девочка моя. Я думал для тебя это очевидно.
– Ты не своими чувствами и жизнью жертвуешь, а чужими. Причем легко и не задумываясь, и при этом представляешь чужую жертву, как свою собственную. Это ведь ещё уметь надо всё так вывернуть.
– Давай ты не будешь говорить за меня и приписывать мне придуманные тобой мысли и чувства.
– Давай, – достаточно покладисто кивнула мачеха. – А ты в свою очередь не будешь распоряжаться моей жизнью и командовать, что мне делать. Хорошо?
– То есть ты отказываешься восстановить границу?
– Отказываюсь, – подтвердила она.
Гость сокрушенно покачал головой и тяжело вздохнул. Потом повел рукой в воздухе и, неожиданно развернувшись, посмотрел в сторону Лизы, которая, так и не выйдя из ниши, с любопытством наблюдала за ними. После чего мягко проговорил:
– Иди ко мне, девочка!
Лиза почувствовала, как воздух вокруг неё сразу стал упругим и изнутри весь наполнился светом. На душе у неё сразу стало радостно и тепло.
В этот же момент к ней повернулась и мачеха, и её резкий властный голос ударил словно бич:
– Елизавета, марш отсюда в свои комнаты! Быстро! Тебе здесь нечего делать!
Лиза в растерянности замерла, не зная, что предпринять.
