Лиз, конечно, и раньше бывала в здании колледжа, но не после того, как её приняли. Завтра утром она должна была отдать все нужные документы в приёмную, в остальном её присутствие тут не требовалось. А вот она всё равно оказалась в здании на день раньше…
– А что мне следовало делать?.. Позволить им убить девушку? – неуверенно и тихо оправдывалась Лиз. Возможно, будь они в другом месте или просто где-то на улице, она звучала бы увереннее, но сейчас перед ней учительская и преподаватель английской литературы.
– Ну, во-первых, вампиры убивают, как и люди, от этого никуда не денешься, – Картер говорил так спокойно, будто они обед обсуждали, а не убийство невинной девушки.
– Людей за это наказывают! – Лиз, наконец, подняла на него взгляд, выглядя максимально уверенно. По крайней мере, ей так казалось. На самом деле, это выходило очень слабо.
– У вампиров тоже свои правила. Со временем ты всё узнаешь, – он покачал головой, сверля девушку своими тёмными глазами. – Ты не умеешь сражаться, ты не можешь одолеть вампиров пока что.
– Да не знала я, что это вампиры! – она повысила голос, как и он ранее. – Я просто хотела помочь. И я не жалею, что сделала это.
Томас смотрел на свою подругу, не узнавая её. Точнее, конечно, он знал, что Лиз всегда отстаивала своё мнение и убеждения, но он не думал, что касательно мира вампиров она будет делать то же.
Да, она выглядела всё той же растерянной и забитой девчонкой, как и вчера, но теперь она, казалось, находила в себе стержень и силы, чтобы бороться и выживать.
– Я боюсь слишком многого, – наконец, Элизабет просто не могла замолчать, поток слов лился из неё. – Да я мистера Треверса даже боюсь сейчас!
– Картера, – всё же вмешался Томас, исправляя девушку, но она лишь одарила его возмущённым взглядом. Но он, действительно, был уверен, что все эти формальности к добру не приведут, и в итоге она не разделит Картера, как преподавателя, и как вампира – проводника в этот новый мир.
– Неважно, – всё же отозвалась Лиз, продолжая гнуть свою линию. – Я устала бояться. С тех пор, как со мной стали происходить эти непонятные вещи, я пребывала в прострации, в постоянном страхе, опасении. Я устала, – повторила она, передохнув на момент. – Если вы хотите, чтобы я смирилась со своей участью, а вы этого хотите, иначе ничего бы не было, то мне нужно действовать!
Действовать? Это слово даже испугало Лиз внутренне. Как она могла действовать в таком страхе, в котором она находилась в последнее время?
