– Так, – заговорила Лиз, когда заставила себя перестать осматриваться. – Почему ты не спишь в такую рань?
– О, я знал, что ты приедешь в районе этого времени, – он улыбнулся, направляясь к кухне, чтобы сделать… какао! О, да. Он всегда умел его отлично делать, и осознание того, что она сейчас выпьет вкусный напиток, сделанный заботливыми руками её единственного родителя, согрел нечто внутри девушки.
– Становлюсь предсказуемой, – она улыбнулась, направляясь за ним следом. Сумку она бросила на кресло, чем тут же нарушила идеальный порядок вокруг.
– Милая, прости, но для меня ты всегда такой была, – Джефф посмеялся, не отвлекаясь от своего занятия.
Лиз смотрела на его широкую спину, снова чувствуя себя маленькой девочкой, которая бежала к папе, если с ней что-то случилось. Ушиблась она или была кем-то обижена – она всегда знала, что отец ей поможет. А теперь?..
Теперь она утаила от него огромную часть своей жизни, даже не собираясь делиться с ним. В этом плане она больше доверяла Кайлу, и то жутко боялась что-либо рассказать ему, думая, что он не сможет принять информацию правильно. А что до Джеффа, то в нём Лиз тоже была уверена… но как раз-таки в том, что он никогда не воспримет эту информацию. Его девочка вампир. А его жена была… очевидно, тоже вампиршей. И эта часть всегда жутко интересовала Лиз. Каким образом она появилась?.. Кем была её мама? И от чего она умерла при родах?
Лиз даже пришлось мотнуть головой, чтобы отогнать эти мысли. Совсем не время думать о том, что выведет её из колеи за буквально секунды.
«Я должна узнать, что же с ней случилось…».
Пришлось ещё раз помотать головой, чтобы окончательно избавиться от ненужных мыслей и сосредоточить всё внимание на своём отце.
– Ты в порядке?
Родной мужской голос вырвал её из размышлений, заставляя коротко вздрогнуть.
– Я… – Лиз в некой прострации уставилась своими карими глазами на Джеффа. – В порядке, – всё же договорила она, улыбнувшись. Будто бы через силу.
Неужели это теперь она? Неужели её мысли важнее одного из самых важных людей в своей жизни?
Она смотрела на собственного отца, конечно же, узнавая и его, и убранство вокруг, но будто не узнавая себя во всём этом.
Да, Лиз говорила с отцом, чувствовала запах вкуснейшего какао, сидела за тем столом, за которым сидела с самых ранних лет, даже весь воздух вокруг ощущался знакомым и родным, но она не принадлежала этому месту, этому миру. Как она могла позволить себе измениться в чувствах настолько? Батори и родной дом – это всё для неё. Так должно оставаться и впредь. А она всего за месяц начала это терять.
