Кошка на всю жизнь | страница 6
– Притвориться мышью – это как? – странности Мыши не переставали удивлять Африкана.
– Ну… Даже не знаю… У меня всегда как-то само собой получается.
– Да, но ты же и есть мышь!
– Хм, и то верно… а ты наблюдательный, Алан.
– Я – Африкан, – недовольно напомнил кот.
– Да-да, Альберт…
Мыша смотрел куда-то сквозь кота, пугающе вращая выпученными глазами. Африкану стало не по себе, в его голове всплывали сюжеты о бешенстве и крысах, объевшихся отравленного пшена.
– Ну, я, наверное, пойду, спасибо за помощь, – аккуратно пятясь, попрощался кот.
– Я – супер-мышь! – прокричал Мыша, замерев в позе обречённого на поражения героя.
Африкан не стал дожидаться, пока чудаковатая мышь выйдет из оцепенения, Мыша вряд ли смог бы сказать ему ещё хоть что-то полезное.
Теперь кот неспешным шагом плутал между деревьями, думая лишь об одном, "как притвориться мышью?".
"Может, начать рыть нору или попищать, грызть всё подряд…"
Размышления Африкана прервал резкий толчок в спину, от которого у него подкосились лапы и потемнело в глазах. Что-то сильно прижимало его пушистое тело к не менее пушистому снегу. Он не то чтобы испугался, просто решил, что подцепленный от Мыши вирус птичьего гриппа подкосил его слишком быстро.
Но неожиданно Африкан почувствовал чьё-то дыхание прямо у себя над ухом.
– Кто ты?! – теперь не зная, что и думать, промяучил он существу, нависавшему над ним.
– Злостный Котоубийца–мститель! – ответил чей-то насмешливо-грозный голос.
Африкан не был суеверным котом, возможно, оттого, что сам он из-за своей чёрной шерсти был воплощением человеческих суеверий. Но в тот момент он был уверен, что его настигла расплата за его небольшой, но всё же плохокотизм.
"Подворовывание колбасы и мясинок со стола, несколько разбитых елочных игрушек, многодневные загулы – я знал, что это не может продолжаться вечно. Видимо, побег от хозяев стал последней каплей".
– Я… я что уже мертв? – отчаянно промяучил Африкан.
– Нет, просто ты очень глупый кот.
Больше ничего не придавливало Африкана, а вместо снежной пелены перед его глазами теперь оказалась грациозная гладкошёрстная кошка лесного окраса, элегантно умывавшая и без того чистую мордочку.
Ни то от удивления, ни то от смеси горечи унижения с негодованием Африкан, как следует распушив хвост, демонстративно зашипел. Впервые он делал это настолько звучно, что с непривычки даже сам струхнул.
Кошка несколько секунд оценивающе смотрела на эту показную агрессию, а затем без всякого стеснения, как бы между прочим спросила:
