– Нет, Дима. Не могу. Надо, чтобы все было шито-крыто, а для этого еще придется попотеть, так что нет у меня времени на сабантуи.
– Потеть будем вместе. Я тоже скоро подтянусь. Пока я вроде как в отпуске, догуливаю. Но раз последовала такая приятная новость, потом догуляю.
– А вот это ты брось. Догуливай. Нашему делу от этого только больше пользы будет. Не суйся пока во все это. Недели две у тебя есть. Я все сам закончу.
– Понял. Ученого учить – только портить! Отзвонись тогда, как время придет мне подключаться.
– Отзвонюсь. А ты хорошо отдохни. Тогда и работа сразу заладится. На свежую голову. Бывай!
Послышались короткие гудки в трубке, и Дмитрий дал отбой. Разговор прошел на высоком уровне. Веки мужчины были слегка приспущены, а на лице показалась хищная улыбка. Он был доволен собой. Он подошел к чертежам, лежащим на столе, и разложил их перед собой. На чертежах предстал проект каменной пешеходной зоны набережной реки. Какое-то время Дмитрий рассматривал их, потом убрал в сейф. Он подошел к шкафу, открыл дверцу, снял рубашку. В стеклянной створке, которая была закрыта, отразились его мужественный торс и красивая грудь. Он начал одеваться.
Глава 9
Еще детьми они играли…
В любой игре, их миллион,
Когда б они не начинали,
Всегда выигрывал лишь он.
И был он рад, пронзала гордость
Его красивый смуглый стан;
Она же знала лишь покорность.
И вот их начался роман…
Она любила. Невозможно
Его такого не любить…
Но все же было ей тревожно,
Все не могла она забыть
Их детских игр, его победы
Над ней ребенком. И теперь,
Когда они не непоседы,
Она боялась ждать потерь.
Когда ж пропал он без причины,
Не объяснившись, а зачем?
Его дополнила почины
Она своим небытием.
(прим.: стихотворение «Игра», автор Анна Кимова)
В гостиной толпились люди, все они были красиво одеты. Стекло оконного проема было снято таким образом, что между комнатой и верандой образовывался проход, в котором развевалась на ветру легкая белая штора. В камине горел огонь. На столе, украшенном двумя белыми керамическими канделябрами с горящими в них свечами, стоял изысканный белый фарфор. Хрустальная люстра давала приглушенный свет. Играла фоновая музыка.
На лестнице появилась Юля. На ней было шелковое черное платье от Гуччи с короткой сильно расклешенной юбкой, перехваченной туго на талии фирменным поясом в красно-зеленую полоску, что подчеркивало ее тонкий силуэт и открывало точеные ноги. Платье просторного кроя с фирменными яркими принтами и резинками в такую же красно-зеленую полоску вокруг горловины и манжет оттеняло ее строгую и величественную красоту. На ногах у Юли красовались маленькие кожаные изумрудные балетки в тон одного из фирменных цветов Гуччи. Девушка распустила волосы. Они были густыми, плотными, ложились на плечи крупными завитками причудливой формы и достигали середины спины. Юля перебросила их на бок и прихватила на виске черной бархатной заколкой. Обычно она не пользовалась косметикой, но к празднику была во всеоружии: к ее красивым губам манила томная алая помада.
