— Что же там за девушка такая? Не помню, чтобы ты до этого так глубоко копал, философ. — Отец улыбнулся, в задумчивости потирая пальцами подбородок. — Когда знакомиться привезешь?
Знакомиться.
Ага.
Дима растянул губы в хмурой усмешке, представив, как Лара сбежит от него быстрее, чем он успеет закончить с предложением о пересмотре условий их взаимоотношений.
— Бать, я не преувеличивал, когда говорил, что с Ларой сложно. Она никого близко не подпускает, понимаешь? — За весь срок их знакомства и особенно в прошедшие три недели, когда они с Ларой проводили вместе как минимум по часу два раза в день, Диме предоставился не один шанс убедиться, что со всеми людьми без исключения она сохраняет дистанцию. Он ни разу не встретил ни ее родителей, ни родственников, ни друзей. Не слышал упоминаний или телефонных разговоров с кем-то из близких. Так не бывает, если только человек не живет в вакууме. — Я вообще не знаю, как к ней подступиться, — он честно признался в том, что беспокоило больше всего.
Отец, склонив голову, задержал на нем долгий, серьезный взгляд. Диме показалось, что даже встревоженный, однако высказываний именно по этому поводу он не дождался.
— У всего есть причина. Если Лара твоя сторонится людей, значит, чего-то боится. Вот и постарайся узнать, что ее так пугает.
Ранним вечером Дима возвращался в Москву. Кончиками пальцев постукивая по рулю совершенно не в такт играющей в салоне музыки, пока приходилось стоять в заторе перед очередной строящейся дорожной развязкой, он время от времени кидал сомневающийся взгляд на пассажирское сидение и продолжал вялый спор с самим собой.
Утром, сразу после разговора с отцом, Дима вдруг зацепился взглядом за цветущую неподалеку медуницу и вспомнил, как в детстве по совету дедушки во время совместных походов в лес напоследок собирал из нее букеты, чтобы подарить оставшейся дома маме. Бархатные, влажные от росы стебли и листья, фиолетово-лиловые, чуть реже, синие соцветия — ничего выдающегося, но, казалось, в последующие годы жизни ни одна охапка самых роскошных цветов не вызвала по его душу столько радости, сколько несчастный пучок весенней травы, вырванной с корнем усердным пятилеткой.
Глупая, самая что ни есть идиотская затея пришла Диме в голову и, не веря себе, он попросил отца одолжить не пригодившийся грибной нож и подождать пару минут. Аккуратно подрезая стебли, он старался выискивать соцветия поприличнее да попышнее и посмеивался в ответ на все вопросы. Отец, недоумевая, стоял в стороне и, наверное, не мог поверить, что понравившейся девушке его сын намеривается притащить траву вместо каких-нибудь замысловатых, диковинных цветов из приличной оранжереи.
