В порыве раздражения она приготовилась заявить, что никакая помощь ей не нужна, но, прокрутив реплику в голове повторно, засомневалась: выходило нелепо, и в воображении рисовалась неприятная ассоциация — истеричный, топающий ногами и взмахивающий руками в попытках отстоять собственную независимость подросток, плевать хотевший на доводы разума. Дабы не уподобляться образу в голове, Лара всем просящимся наружу возражениям предпочла терпеливое молчание.
Дима же продолжал возмущенно, с яростной убежденностью доказывать ей, как и в чем она неправа:
— …какую предложил бы любому другому ва… — Заминка в выборе определения от Лары, конечно, не укрылась. — …знакомому мне человеку. Если у тебя нет других кандидатур на примете, то не надейся, что я просто проигнорирую всю эту историю, зная, что ты и пальцем о палец не ударишь, чтобы себя обезопасить. Я вообще не ожидал, что ты можешь быть такой беспечной и неосторожной. — В конце его длинной речи зазвучало разочарование.
Лара не спешила с ответом. Дима замолчал и застыл грозной, выжидающей фигурой; он явно не намеревался оставить проблему без решения, а она до сих пор не была уверена в том, что стоит сказать.
Как бы сильно она ни стремилась отгородиться от этого некомфортного, неуместного для их связи вмешательства, выдумать разумное возражение позиции Димы не удавалось, а как по-другому, не нагрубив, оборвать затянувшийся разговор, в голову упорно не приходило.
Что-то тревожное сквозило в сути сегодняшнего спора. Пусть страх был скорее всего беспочвенным, впускать Диму в свою жизнь Лара не хотела. Любое сближение несло в себе риск. В ее случае наверняка минимальный — не влюбилась же она ни разу за двадцать восемь лет, — но все-таки риск. Который она не может себе позволить.
Ее не отпускало неясное не то что бы несогласие, а скорее вызванное предыдущими заявлениями Димы неудобство понимания: она видела, что он беспокоится. За нее. Не так, как беспокоился бы о случайном встречном. Не так, как она сама хотела бы в подобной ситуации беспокоиться о нем, и теперь с досадой осознавала, что с этим она уже опоздала.
Они пересекли тот этап в общении, когда молчаливая безучастность другой стороны не считается за грубость. Изначальное условие их договора — отсутствие любого взаимодействия на личном уровне — перешло из списка обязательных пунктов в невыполнимые.
— Извини, меня бесит, когда что-то делают за меня. Не умею принимать помощь… не знаю. — Лара отвела взгляд.
