Пройдясь ладонями по ткани ее сарафана, Дима спустился руками ниже, оглаживая бедра, кончиками пальцам он намеренно время от времени задевал кожу по кромке подола, прежде чем, наконец, забраться руками под него и прижать Лару бедрами крепче к себе.
Она не удержалась от выдоха на грани стона, следом подмечая, как с силой Дима втягивает губами кожу на ее шее и слегка прикусывает до того как отпустить с влажным развязным звуком, от которого в ее теле лишь усиливалась дрожь.
Ноги больше ее не держали, и она полностью полагалась на то, что Дима не даст ей рухнуть на пол прихожей; у Лары не было ни сил, ни желания контролировать собственное тело.
Она устала следить за каждым своим порывом, устала цензурировать каждое слово и жест, только бы не выдать истинную себя, устала чувствовать в полсилы. Она хотела наконец-то отдаться на волю стихии и ничего не контролировать хотя бы пару часов. Не осторожничая, с открытым сердцем, с переполненной чувствами душой.
Дима потянулся к застежке ее сарафана, когда громко загудел лифт, заставляя их вздрогнуть от неожиданности. Замерев на секунду, они затем засмеялись. Никто их них до сих пор не подумал закрыть входную дверь.
Закатив глаза и глухо простонав от досады, Дима все же немного, но не полностью, отстранился от Лары — дальше порога они так и не ушли, — чтобы захлопнуть дверь и повернуть замок.
— Не уйдешь теперь, да? — вернувшись к Ларе, подразнил он весело.
Она улыбнулась. Снова почти рассмеялась, уловив, что он собирается сделать дальше.
Опустившись на колени, Дима как можно медленнее скользнул руками по ее ногам от бедер к щиколоткам, овитым ремешками босоножек. Ухмыльнувшись самодовольно, обратил к Ларе игривый взгляд. Она облизнула губы и в ответ потянулась к молнии на спине, наблюдая, как игривость в его глазах сменяется тягучей, завлекающей тьмой.
Дима поспешно принялся расстегивать ремешки, ни на секунду не прекращая следить за тем, как ткань сарафана по миллиметру ползет вниз, обнажая грудь без бюстгалтера, тонкую талию и замирает на бедрах, требуя внешнего дополнительного усилия. Лара отвела руки в сторону, с намеком выгнула бровь, провоцируя Диму, давно закончившего с ее босоножками, на шумной выдох, от которого у нее сжимается низ живота и ненадолго теряется четкость зрения.
Их традиционная игра в постоянный вызов сегодня казалась особенно будоражащей и вместе с тем слишком, слишком долгой, но Лара догадывалась, что ни она сама, ни Дима не откажутся лишний раз помучить друг друга, лишь бы сумасшествие, начавшееся с первой встречи, снова накрыло их с головой. Нельзя было отказаться от этого дурмана, невозможно.
