И сейчас подумайте об этом же, но только если вас позвала ваша вторая половинка. Другие мысли, правда? (Признавайтесь, не стесняйтесь, я никому не расскажу) Так и у меня случилось. Сердце трепетало тоже. Душа грела всё тело даже в то достаточно морозное утро. Тонкое сознание тихо торжествовало над происходящим лишь руководя мыслью о прогулке с ней.
И вот, я иду по парку, вокруг меня плавно и медленно проплывают: высокие и не очень деревья, задорные и заурядные кустики разных сортов и порывы того свежего воздуха, который ещё сохраняется в городе благодаря аллеям, паркам и таким вот садам. Небо было тогда как-то по особенному уставлено облаками. Если бы мне приходилось описывать его и подбирать очень точное описание, то я бы описал его как очень опытного игрока в шахматы, который с помощью своих пешек и элитных воинов создавал такое строение, где он сам становился чем-то второстепенным, но готовым выдвинуться по любому случаю, дабы вершить ход. Всё оно – небо было тогда в этой зачарованности. Ну вот, думаю теперь я смог описать это с той точностью и дотошностью, которую обычно ожидают от таких как я. Теперь позвольте мне распустить свою душу и просто сказать, что всё мной представленное было просто схоже ассоциативно с цветом ниагара.
Вот я подошёл к тому назначенному месту, где мы должны с ней встретиться. Она чуть опаздывала, и поэтому я пустился в прогулку у того «дворца», возле которого мы и должны были встретиться. «Дворец» этот представлял собой обыкновенную помещичью усадьбу, которая разве что была построена в стиле городской. Из всего моего пренебрежительного отношения к Графу – Воронцову, как историческому деятелю и вершителю противного, хочу высказать всё своё патетическое уважение к его великолепнейшим сооружениям, особенно его дворцу в Алупке. Мало кто был в то время на Руси, кто хоть сколько-то ценил и понимал суть и важность подобного зодчества. Так хоть каким-то образом произошла та самая прививка на европейский путь, который после резко и кроваво-красно прервался… Но не будем сейчас о плохом.
Но вот я уже ждал столько, что стал повторять свои текста из театральных постановок (Не считаю это ничем странным или не дай Дарвин, выходящим за рамки приличия), был я тогда один и поэтому стал рассказывать всё это одной моей тогдашней старой подруге – природе. Опосля того, как я вдоволь нагулялся и наизучал названий всяких заморских прелестнейших существ (Думаю самые искусные творения и проявления природы не стоит называть просто растением, хоть научно оно так и называется, а можно позволить перейти на что-то более живое. Хотя может ли быть что-то ещё живее, чем просто природа?), я уже оказался в том месте, где обычно все и входят в тот сад. Там то я и увидел поначалу кое-кого, кто очень был мне дорог. Тогда я вмиг задумался, отложил мысль о том, что возможно всё-таки существует связь, которая при зрительном контакте с сперва непонятным, или неопределённым объектом, вызывает определённые эмоции и чувства. Чуть позже, когда я подошёл ближе и разглядел её лицо, то сердце вмиг притаилось и я двинулся к ней. После мы оба друг друга узнали, и пошли навстречу ускоренным шагом. Предвкушение объятия росло, а лицо не терпело больше этого мира и стало показывать улыбку. Мы оба подошли очень размеренным, но как и прежде быстрым шагом, и вцепились руками друг в друга. Руки сразу принялись исследовать её спину, а голова искала место, где оно было бы ближе к её лицу. Сердце радовалось и торжествовало, увеличив ритм билось о стенки грудной клетки, дабы поскорее вырваться и прильнуть к ней. Ещё немного постояв так, мы поменяли позу наших голов, пропустили пару абсолютно неважных в тот момент слов и слились в поцелуй губами.
