– Уймись, Принц, нет никакого общества Ткачих, – встрял Лекс и тут же обратился к девушке: – Уж прости его, он выдумал, будто реально существует такое общество, хотя никогда в жизни не встречался с его адептками, он начинает подозревать любую девушку, которая хоть отдаленно может относиться к нему. Вот теперь он зацепился и за твою фамилию.
– А почему тебя называют Принц? Ты разве имеешь отношение к королевской семье? – усмехнулась Тейлор на выпадки Принца.
– Возможно, когда-то и имел, – пробубнил под нос юноша и громко ответил: – Это все из-за того, что в театральных постановках я частенько играю разных принцев и королей, – юноша, побрякивая амулетами, раздвинул плотные тюли, пропуская гостей в комнату.
В комнате царил хаос. Хотя при некотором усилии в этом хаосе можно было заметить структуру, все как будто валялось точно по своим местам.
– Я – актер. В основном Шекспир – Отелло, король Лир… Для узкого круга зрителей делаю постановки по собственным произведениям. Вот, например, сейчас я в образе турецкого короля-шамана. Сам придумал, – гордо сказал Григорий, беззастенчиво глянув в зеркало и выпятив грудь, будто собираясь принять на нее медаль. От этого действия хрупкие нити, которые скрепляли ткани, опасно скрипнули.
Лекс же в то время, пока Григорий рассказывал о своих театральных успехах, в свойственной себе слегка наглой манере окинул взглядом комнату, а после прошелся по ней, трогая все любопытное, что попадалось ему под руку. Стю вдруг заметила, что он крутит в руке человеческий череп.
– А это чей? – удивился Лекс.
– Йорика, – не глядя на него, ответил Григорий. Наверняка это был один из самых часто задаваемых вопросов.
– Какого Йорика? – удивился Лекс и на всякий случай осторожно и с некоторой опаской положил его обратно.
Григорий скорчил рожицу, выражавшую глубочайшее поддельное пренебрежение к человеку, не знающему Йорика.
– Это из Гамлета, – вдруг вырвалось у Стю. И эта фраза заставила обоих юношей в удивлении повернуться к девушке. Григорий смотрел с восхищением, Лекс – с недопониманием.
– Да-да! Именно! – актер восторженно взмахнул разноцветными рукавами. – Как приятно встретить образованного человека!
Теперь все свое внимание Григорий приковал к Стю, о зеркале, в которое он любовался мгновение назад, было забыто. Тюрбан он уже давно закинул к остальной театральной бутафории, в куче которой мирно спал котенок. Лекс нервно переминался с ноги на ногу – о нем забыли, и ему это не совсем нравилось. Как-никак он привык быть объектом восхищения и находиться в центре внимания. И это явное пренебрежение его совершенно не устраивало. Но, хоть и с трудом, он мог простить своему другу такое поведение – списывал все на творческую натуру, неуловимо сменяющиеся настроения актера, утонченную внутреннюю структуру литератора – и все это только укрепляло его гордость таким интересным знакомством.
