– У тебя есть ребенок? – изумлено спросил Брайн.
– Да, девочка, Самира.
Он присвистнул и покачал головой.
– Она моя жизнь, все что осталось от моей любви, – с печальной нежностью оборонила Алира, кручинясь с новой силой. Один взгляд на Эрика, чтобы понять, что она любит. Любит также, или даже сильнее.
Брайн, очевидно, решив разрядить атмосферу, мягко упрекнул:
– А если бы ты все-таки вышла за меня замуж, то была бы королевой всегда. У меня не было никаких бывших жен.
Алира звонко рассмеялась, спрашивая:
– Только не говори, что думал о нас!
– Думал, отчего же не думать. И на свадьбе с Эриком ты была диво, как хороша!
– Ты Морене, надеюсь, не говорил? – смущенная и польщенная поинтересовалась Алира. Жена у него горячая, с характером!
– Я еще не лишился разума, – с деланным спокойствием ответил Брайн. – Она у меня женщина с норовом.
– Я слышала, ты поругался с отцом из-за меня и поэтому покинул Андор?
– Это уже в прошлом, да и не в тебе дело: он не самый приятный человек, а после расторжения помолвки стал вообще невыносимым. Но он уже умер. Андор теперь под моим началом.
– Поздравляю, ваше величество, – Алира присела в нарочито торжественном реверансе.
– Меня еще не короновали. У нас традиция: если удержишь власть в роли наместника год – быть тебе королем и повелителем.
– Удержишь, уверена. – Она снова вздохнула и тоскливо призналась: – Я сегодня видела ее, королеву Наримель. Она прекрасна.
– Ты не хуже! – подбодрил Брайн. Он тоже видел новую – или старую – жену Эрика. Они с Алирой обе красавицы, но для него что одна, что другая, словно хрупкие произведения искусства, до которых он всегда боялся дотрагиваться, чтобы не испортить.
Алира благодарно улыбнулась и еще пригубила вина. От выпитого голоса становились громче, а взрывы смеха разносились по всему саду.
– Могу ли я присоединиться к столь благородному обществу? – услышали они мягкий баритон.
– Андриан! Конечно, проходи, – махнула захмелевшая Алира и протянула бутылку вина.
– Благодарю, госпожа.
Менестрель положил на колени мандолину и принял из рук пьянящий напиток.
– Сыграй нам что-нибудь, – попросила Алира и откинулась на спинку скамьи.
Андриан нежно перебирал струны, извлекая прекрасную мелодию, затем запел любовную балладу.
Брайн скучающе заглядывал в полупустую бутылку, ожидая окончания слишком уж печальной песни. Когда прозвучал последний аккорд, и руки менестреля надавили на струны, погасив мелодию, Брайн, допив остатки вина, заявил:
