— Двадцать один, помнишь, Рей? — говорит мудак справа от меня с отвратительной улыбкой, которая даже близко не доходит до его глаз.
Улыбка поддельная.
Он фальшивый.
В нем нет ничего искреннего.
Должно быть, я была не в своем уме, когда приняла его предложение. То есть, если он вообще когда-нибудь делал предложение.
По какой-то причине я думаю, что просто оказалась с ним, и все. Это еще страшнее.
— Нет, я не помню, — шиплю я. — Ты слышал хоть слово из того, что я сказала? Я только что сказал доктору, что не помню своей жизни.
Он приподнимает одну густую, идеальную бровь.
— Ха.
Всего одно слово. Ха. Что, черт возьми, мне с этим делать?
— Вы просто расстроены, мисс Эллис. — медсестра улыбается ему сверху вниз с такой любовью, будто он ее сын или что-то в этом роде. — Ашер не отходил от вас с тех пор, как вы оказались в больнице. Он был таким милым.
Ашер.
Ашер…
Имя ни о чем не говорит, но тот факт, что он был рядом со мной… Я снова наблюдаю за ним, пытаясь по-другому его почувствовать.
Нет. Ничего.
Он просто кошмарный голос и тот, кто назвал меня монстром.
Эти зловещие глаза встречаются с моими, когда он разговаривает с медсестрой с отвратительным дружелюбием.
— Она единственная, кто у меня есть. Разве это не так, Рей?
Рей.
Чертова Рей?
Он не может дать мне прозвище после того, как назвал меня монстром. Как он может произносить их и звучать так убедительно и... пугающе?
Он не может вести себя как идеальный человек перед другими, когда я чувствую, что он замышляет мою кончину.
Медсестра чуть не падает в обморок от его слов.
Мои лопатки сводит вместе, когда удушающий страх сдавливает горло.
Неправильно. Все так чертовски неправильно.
Медсестра улыбается, вводя мне что-то в капельницу.
— Вы счастливая девушка, Рейна.
Может, все перестанут так говорить? Как она может не видеть угрозу, нависшую надо мной, как проклятие? Угроза льется на мою кожу, как кислота.
И ради всего святого, может, все перестанут называть меня Рейной? Это не мое имя.
Но опять же, если я не помню имени, почему я так уверена, что я не Рейна?
Я хватаю медсестру за руку, когда она отступает. Это единственный шанс, который у меня будет, чтобы положить этому конец, и я не упущу его ни за что на свете.
— Что-то случилось, дорогая? — спрашивает медсестра с добрым выражением лица.
— П-помогите мне. Он собирается причинить мне боль.
Хватка Ашера на моей руке становится болезненной, но даже если бы медсестра посмотрела вниз на наши соединенные пальцы, она бы увидела только, как его большой палец движется по моей тыльной стороне, будто лаская ее.
