- Хорошо, Аравейн. Я забуду. И больше не буду рисовать никаких собственных фантазий. Обещаю. Но и ты кое-что мне обещай.
- Что, ваше высочество? - маг слегка склонил голову.
- Я хочу убрать господина Матиаса из дворца. Он осмелился насиловать мою служанку, несовершеннолетнюю девочку. Помоги мне избавиться от главного дворцового управляющего, Аравейн.
- Вы знаете о Матиасе далеко не всё, ваше высочество, - маг вздохнул. - Я обнаружил на нём тонкие нити силы - той самой силы, что вела от Мики к её гипнотизёру. Это значит, что Матиас с ним общался, возможно даже, что они сообщники.
- Проверь эту версию.
- Обязательно. Но что именно вы хотите сделать потом? Просто удалить его из дворца, сослать на исправительные работы? Или... быть может... убить?
Эдигор вздрогнул.
- А ты... Можешь, Аравейн? Ты убьёшь его... если я попрошу?
Глаза-драгоценные камни странно сверкнули. Серьёзно, зловеще, а ещё - не по-человечески. И это испугало бы кого угодно, кроме Эдигора.
- Да, мой принц.
Искушение было так велико, что пальцы будущего императора непроизвольно сжались. Убить... убить эту тварь он мечтал с тех пор, как заглянул в глаза сломанной девочки по имени Мика. Эдигор не был магом, он не умел видеть ауру, силу магических потоков и прочую ерунду с целой кучей магических терминов, но то, что Мика - именно сломанная девочка, принц видел совершенно ясно. Потому что у нормальных тринадцатилетних девочек не бывает таких грустных глаз, в глубине которых прячется боль и самая настоящая ненависть - горячая и обжигающая, как лава в жерле вулкана.
- Нет, - Эдигор всё же справился с собой и, сжав зубы, покачал головой, - не нужно его убивать. Каторги будет достаточно. А там уж его кто-нибудь другой пришибёт. Или он сам себе на шею петлю набросит. Я уверен.
На этом закончился странный разговор наследного принца со своим наставником. И Эдигор уже, конечно, не видел, как вернувшийся в свои покои Аравейн проверил состояние спящего Люка, а потом, отпустив Мику, просидевшую всё это время на табуретке в изголовье кровати отравленного пажа, повернулся к небольшому зеркалу, висевшему на противоположной стене.
Это было очень странное зеркало - оно никогда и ничего не отражало. Вот и сейчас там только клубилась густая тьма, в которой было не разобрать ничего, кроме сверкающей пары голубых, как небо, глаз.
И тьма тихо сказала женским голосом:
- Началось, Вейн?
Наставник принца устало потёр виски.
- Да, Ари. Я не думал, что это случится так скоро. Но успел перехватить.
