Милк свирепо схватил меня за подбородок и с яростью посмотрел в глаза. Я почувствовала исходивший от него запах текилы и... чьей-то киски. На глаза навернулись слезы – от злости, конечно. Мне пришлось побороть дрожь в нижней губе. Милк – Джуниор, так я звала его в спальне – как мне казалось, любил меня с детства. И я отвечала ему взаимностью. Пока наши отцы болтали о делах, мы прыгали на батуте и играли с моими кроликами.
– Мне не нужна помощь с моей сучкой, я сам с ней справлюсь, – сказал Милк отцу. – И у меня это выходит просто отлично.
Магна снова разразился смехом.
– Хороший мальчик. Но если когда-нибудь решишь, что тебе с ней сложно, знай, что я смогу приструнить ее своей твердой рукой и тем, что ниже пояса.
Я вздрогнула в объятиях Милка, и он, наконец, отпустил мой подбородок, схватив за руку. А потом едва ли не силой потащил из комнаты отца мимо остальных приоткрытых дверей этого дерьмового клуба. Громкий смех Хаммера должен был меня разозлить, но сейчас я была слишком потрясена.
Милк никогда не злился.
В отличие от Магны.
Неужели сейчас он пришел в ярость? Будто в этом была моя вина!
Когда мы вернулись в нашу комнату, Милк так сильно хлопнул дверью, что с книжной полки посыпалась куча дерьма. Я уже открыла рот, чтобы сказать ему, что это несправедливо, но он замахнулся на меня. Когда тыльная сторона его ладони встретилась с моей щекой, я не удержалась на каблуках и свалилась на кровать. Будучи совершенно ошеломленной, что Милк посмел поднять на меня руку, я схватилась за щеку, а из глаз полились слезы.
– Мать твою! – прорычал Милк. – Черт бы тебя подрал, Хэдли!
Вздрогнув от его крика, я подтянула к себе ноги. Джуниор – все, что у меня было. Я оставила все и всех ради него. Бросила свою жизнь.
– Иисусе, малышка, – пробормотал он, смягчившись. – Черт, прости меня, – Милк повалился на кровать позади меня и обвил мускулистой рукой мою талию. Он уткнулся носом мне в волосы, принявшись шептать на ухо еще больше извинений, отчего я лишь громче заплакала. – Я просто вышел из себя, увидев, как отец запустил руки тебе в шорты.
Я напряглась. Вдруг стало так одиноко в его объятиях. Мы с каждым днем все больше отдалялись друг от друга. Он трахался с Джус и, скорее всего, с Киской тоже, хотя я думала, что мы всегда будем только вдвоем. Всего этого дерьма не должно было быть.
– Эй, – окликнул меня Милк, убрав волосы с моей шеи, чтобы поцеловать ее. – Ты злишься на меня. Имеешь полное право. Но я не такой, как он. Это был порыв. Я... этого никогда больше не повторится, детка. Черт, ты должна понять.
