Наверное, я могла бы выкрасить всю планету. А что, шарик же.
Больше отвлекаться я себе не позволяю и пробую тот самый фокус: я крашу подоконник, дверь и мысленно направляю краску на внешнюю сторону здания. Жаль, не могу проконтролировать, как оно там снаружи получается. Мысленно прохожусь по всем сторонам от линии фундамента до крыши. Черепице тоже достаётся. После основного цвета я добавляю серые полосы.
Как получаются красные штрихи, мне не нравится, и я заменяю их на геометрический узор.
Второй сигнал таймера раздаётся, когда я заканчиваю узор снаружи. За оставшиеся пять минут я наскоро раскрашиваю лестницу, украшаю ступеньки ромбиками. Звучит третий сигнал — обратный отсчёт пошёл на секунды. Я мысленно представляю, как розовеют стены, пол и потолок в подвале.
Кисточка с треском разламывается. В пальцах остаётся деревянный обломок черенка. Волосяной пучок падает, малярные работы останавливаются по техническим причинам.
То, что я вижу в холле, мне нравится, значит, на улице вряд ли хуже. На результат посмотрю уже завтра. Я гашу свет, широко зеваю и возвращаюсь в спальню с мыслью, что, пусть из-за непредвиденных обстоятельств я ложусь поздно, уж в эту ночь я нормально высплюсь, а встану, как получится.
Кто бы мне позволил…
— Иветта! Ты!
— А?
Опять?!
Над кроватью склонилась Ирьяса, и с первого взгляда ясно, что ведьма в бешенстве. Я хлопаю глазами. Она бросает мне на одеяло вчерашний обломок кисточки, который я поленилась подбирать.
— Это твоя работа, — она не спрашивает, утверждает.
Наверное, по следу ауры определила.
— Что-то не так? — наивно спрашиваю я. — Я после уборки немного оживила интерьер.
— Немного?! Ты во что мой дом превратила, чудовище! Вставай сейчас же. Я не знаю, как ты будешь исправлять…
Да что там такое? Я поднимаюсь, накидываю первое попавшееся платье.
— И чего вам в такую рань не спится, — вздыхаю я, затягивая пояс. — Солнце ещё не взошло.
— Три часа назад взошло, — Ирьяса пальцем указывает на окно.
В комнате сумрачно, как рано утром. Я с недоумением оборачиваюсь.
— Оу-у-у…
— Оу, — передразнивает меня Ирьяса.
С внешней стороны стекло замазано краской, и свет едва проникает.
— Зато флигель будто новенький, — оптимистично предполагаю я.
— Девочка, ты мне не флигель, ты мне весь дом изуродовала. Смой то, что ты натворила, особенно рожи. Немедленно!
Но я ведь хотела только флигель… Стоп, какие рожи?
В любом случае смывать мне нечем. Я сомневаюсь, что обычный растворитель одолеет волшебную краску другого мира.
