— Гхмм… — Прочистил голос Аракел, в глазах незаметно промелькнули веселящиеся нотки. Он оценил необычный характер волчицы. — Не хочется быть участником вашей трагичной сцены. Может все таки наконец разберемся, что произошло и примем правильные решения?
Кристен глубоко вздохнул и потер руками уставшее лицо. Смахивая мелкие бисеринки пота со лба, взъерошил волосы.
Вольгран отрывается от стола и приближается к дочери вплотную.
— Где же я упустил с твоим воспитанием? — Нарочито мирно проговаривает он.
— Там, — Альдери подносит указательный палец к голове отца. — В памяти. Именно там должна храниться информация, что не воспитывал вовсе.
— Ещё раз позволишь перечить мне перед волками, и не смотря на то, что ты моя дочь — сломаю кости и унижу тебя прилюдно. — Тихо отвечает Вольгран.
— Мне все равно, — Ровно произносит волчица, окидывает безразличным взглядом отца и отходит от него, разворачиваясь к остальным.
Брат с беспокойством смотрит на неё.
— Здесь не с чем разбираться, — Продолжает Альдери, рассматривая вражеских оппонентов. Пустота пролегает в больших бездонных очах девушки. — Твой сын действительно не мог знать меня и почувствовать мою животную ипостать. О моем чудесном феномене вам рассказывать не будут. — Железный голос говорившей не может скрыть своего красивого тембра. Кажется, вся девушка, от кончиков пальцев до неосязаемых фибр души, одарена природой. Стоящие рядом впитывают сладкие звуки её речи, отмечая для себя приобретенную ею остроту, колкость и безбоязненность. — Великодушно принимаю твои готовые сорваться с языка извинения, — переводит взгляд на Айка, который покраснел от злости как переваренный рак.
Альдери обходит стояших стороной, направляясь к выходу и кидает через плечо:
— Сделайте так, чтобы я с вами больше не встречалась.
Мужчины стоят неподвижными изваяниями, вслушиваясь в цокот тонких каблучков, что отдаляются неспешно от них. Каждый переживает свои, отличные от других чувства. Кристен волнуется за любимую сестру. Неудивленный непочтительным поведением дочери Вольгран думает о правильном решении. Айк искрится злобными искрами, чувствуя себя униженным. Аракел улыбается, оставляя свои мысли загадочными:
— Один: один, Вольгран, — Мелкие морщинки пролегают в уголках смеющихся глаз говорившего. — Твою дочь можно ставить во главе армии — загрызет кого хочешь. Обезвредит редчайшей дерзостью.
Глава семьи Рида иронично покосился в сторону Аракела, который продолжил свою речь:
