– Потому что была дурой, – вздохнув, я все же ответила. – Потому что думала, что поступаю правильно, слушаясь мать. А она еще больше зверствует. Прости, Герман, но я тебе завидую.
– Не думаю, что я лучший вариант для зависти, – голос Герман по-прежнему оставался спокойным, но я услышала, как в нем промелькнуло что-то нервное, еле уловимое, но все же чужеродное.
– Давай не будем о грустном? – я подскочила на ноги и суетливо стала осматриваться. – Покажи-ка мне лучше свою холостяцкую берлогу. А потом я была бы не прочь поесть. Жутко голодная.
Герман кивнул и поднялся следом на ноги. Выпрямил спину. И указал на дверь. Он, как я просила, устроил для меня осмотр его квартиры. Вот только в спальню свою не пустил, да и я не намеревалась смотреть на столь интимную часть жизни старшего брата. Меня же больше интересовала его кухня, на которой он приготовил обед, и я в мгновение ока позабыла о неприятностях, уплетая за обе щеки сочное мясо и запеченные овощи. У Германа был отличный вкус во всем, даже в еде. Не то, что наш домашний повар. От его еды дико болел живот, и все было таким пресным, что мне украдкой приходилось таскать с собой солонку и перечницу.
– Я забронирую для тебя номер, – после обеда мы вновь переместились в гостиную, в которой я продолжила рассказ о своей жизни в Лондоне.
– Да ладно, – отмахнулась, – могу и сама.
– Тогда они узнают, что ты здесь. У меня под боком, – бровь Германа дрогнула. Кажется, я уловила хоть какую-то эмоцию на его лице. Так здорово, когда он был похож на простого парня. На старшего брата, и чертовски заботливого.
– Ты лучший, – улыбнулась и подскочила на ноги. Почти рванула вперед, но заставила себя остановиться и сесть обратно на диван. – Прости, забываю порой. Но знай, я бы тебя обняла и расцеловала.
– Хорошо. Буду знать, – брат даже не смутился.
Он поднялся на ноги и, сказав, что сделает бронь из своего кабинета, оставил меня на несколько минут наедине с собственными мыслями. Я повертела головой, осматривая комнату вновь и вновь. Как же тут было хорошо. Уютно, пусть и строго. По-домашнему. Удивительно чисто, аккуратно, но все же живое, а не как в доме родных. Там я не чувствовала себя спокойно, здесь же не боялась закрыть глаза и улыбнуться. Однажды у меня будет такая же небольшая квартира, с уютным видом на тихую улочку. Под окнами будет игровая площадка. Я буду слушать детский смех, лай домашних собак. На высоких деревьях будут чирикать птицы. Рябина. Я хотела, чтобы под окнами росла рябина, тогда даже зимой на голых ветках будут птицы, клюющие плоды. Как же было бы здорово жить вот так. Одной. Или с кем-нибудь, кто бы любил меня.
