Зарычала, пряча лицо в подушке. Егор! Он во всем виноват!
Из постели я выбралась лишь к вечеру. В животе урчало, скребло, а ну душе было так гадко, что есть я отказывалась интуитивно. Кусок в горло все равно не залезет.
Я блуждала по комнате, заламывая руки, и неожиданно подпрыгнула, когда телефон резко ожил. Странно, что он вообще молчал полдня. Обычно друзья забрасывали сообщениями, или периодически звонили помощники матери или сестры, чтобы уточнить какие-либо вопросы. Сами она редко звонили, корона не позволяла общаться с младшей в семье, потому что слишком мелкая.
Я подбежала к телефону и замерла с ним в руке. Неизвестный номер. Рискнула, но все-таки ответила.
– Привет, Сара, – его голос резал слух.
– Привет, Егор, – я почти рыдала, вцепившись в спинку кресла. Ноги подкосились, и я чуть не упала, если бы вовремя не схватилась за мебель.
– Ты так резко ушла.
– Не хотела мешать. Ты был занят.
– Сара, это, – он замолчал, и я услышала его тяжелое дыхание. – Это не то, что ты подумала.
– У нее очень красные губы. И шустрые, – теперь я смеялась сквозь слезы.
– Сара, ты плачешь?
– Нет, – я быстро заморгала, растирая ладонью влагу по щекам. – Тебе показалось.
– Я слышу. Ох, Сара, что же я наделал, – и он сбросил вызов. Я уставилась на замолчавший телефон, не веря своим глазам. Меня вновь продинамили. В груди больно кольнуло.
Десять минут я гипнотизировала телефон, который ожил новым входящим звонком. Опять его номер. Но я не ответила. На второй, третий раз. На восьмой не выдержала и гневно нажала на зеленую кнопку. К черту, выскажу все, что я думаю!
– Выходи, – но Егор опередил меня.
– Что?
– Говорю, выходи немедленно. Я около твоего отеля. Жду тебя пять минут, а потом к чертовой матери заминирую здание. Поверь, ты точно выйдешь!
Я подскочила на ноги, подбежал к окну. Выглянула наружу, посмотрела на противоположную сторону улицы. Около черной машины стоял мужчина, прижимающий телефон к уху. он. Я узнала Егора в его высокой спортивной фигуре, в темно-серой ветровке. Он взмахнул рукой. Отыскал меня, и тоже рассматривал.
– Я жду. У тебя четыре минуты.
– Подожди, – я зашептала, не понимая, что должна делать. Он был убедителен. Очень убедителен. И если я не потороплюсь, то быть беде.
– Я жду, Сара. И буду ждать всю жизнь, – Егор горько усмехнулся и сбросил вызов вновь. Что же, у меня не было шанса пойти ва-банк.
На улице я оказалась через три минуты. В шлепках, взлохмаченная, с поплывшем макияжем, в просторном платье-сарафане, что было опрометчиво для меняющейся погоды в конце августа. Поежилась от холода, приближаясь к машине Егора.
