– На кого ты хочешь быть похож, Уник? – спросила как-то одноклассница Офея на перемене.
– Я не знаю, – неуверенно пожал плечами я.
– Ну, брось! Как не знаю? Не задумывался? Например, как родители или господин Мо, – пыталась подсказать другая одноклассница Лия.
– Учитель Мо очень важный, умный, у него большие связи, – добавила Офея..
– Да, он знает все о нашем мире. Чтобы жить долго и быть полезным, – добавил Мусик, узкоглазый, тонкоротый серый бачок.
– Я буду такой, как моя мама. Буду работать в офисе на крутого важного босса, – заявила Офея, маленькая пластмассовая серенькая корзина.
– Как Биг Босс Эдик? – уточнила Лия.
– Нет, мой Босс будет важнее. Биг Босс мне будет нипочем, – задрав брови от важности, пробормотала Офея.
– Уник, будет, как его папа. Жестяная серая урна. Значит, на улице. Кто твой папа, Уник?
– Урна для бумаги, – простодушно ответил я.
– Ну вот, как папа, – сделала вывод Лия.
– Почему, как папа? Может…
– Как мама? – предположила снова Лия.
– Может, не на улице, а например, в театре или …на радио – смущенно произнес я.
Все залились звонким разнотонным смехом. Ухахатывались. Лия даже не удержалась на колёсах и свалилась назад.
– На радио, – выдавила сквозь смех Офея.
– И вовсе не смешно, – обиделся я, – нельзя судить по родителям. Нельзя судить по внешности. Вы все …
– Да, видно ты вообще не слушаешь учителя Мо. Он же готовит нас к жизни в реальном мире, а не в твоём сломанном воображении. Все мы нужны людям для чистоты и здоровья. Быть полезным обществу – наше предназначение. Иначе не выжить, – провел курс лекции Мусик.
– А откуда вы знаете, что учитель Мо говорит правду? Он судит по себе. Он говорит нам то, что говорили ему. Он думает, это закон жизни. А я вижу иначе, – распалился я, не зная, как выразить свое несогласие со всеми.
– Тогда у тебя проблемы, – заключил Мусик, ухмыляясь.
– Со зрением, – продолжила Офея.
– Нет, проблемы покрупнее. От тебя избавятся, – договорил одноклассник.
С тех пор я не понимал себя. Меня затапливало море ощущений, волны звуков высоких и низких, ритмичных и протяжных, весёлых и грустных. Слова на те мелодии рождались сами собой, независимо от меня, от того, занят ли я или свободен. В основном, слова о том, как я несчастен, о том, что я далеко, не там, где должен быть. На уроках я писал тексты, не под диктовку господина Мо о жизни на чистой планете, а о любви, тоске или о счастье. Тексты, горячие, как пирожки из печи. Я выплескивал их на бумагу и съедал с удовольствием, чтобы никогда не забывать. В итоге я совсем не усвоил год учёбы в школе мусорщиков. Учитель Мо вызвал моих родителей к себе.
