Раньше у стола было четыре ножки, как и положено, но три из них, обидевшись на хозяйку, ушли в лес, да так и не вернулись. Наверное, их волки голодные съели. Или нашёлся новый добрый хозяин, который не бросит их в печку.
После завтрака, немного подобрев, Баба-Яга доставала из печки чёрный уголёк и начинала подкрашивать свои седые бровки и рыжие глазки. Вместо зеркала смотрелась в старый помятый самовар с зубастым сапогом на трубе. Щёчки подрумянивала разрезанной свёклой, губы подкрашивала зелёнкой, подтачивала зубы точильным камнем и красила ногти жёлтым лаком, который подарил ей леший на Восьмое марта лет пятьсот назад.
– Другое дело! Приятно теперь на деву юную смотреть! Ещё бы жениха знатного, молодого да богатого! – напевала Ёжка, пританцовывая перед самоваром.
– Да где такого взять? В наших краях таких не водится. Да и шама ты не подарок, – противно шипела в углу на коврике облезлая змея-гадюка. – Так и помрёшь штарой девой из-за швоего шкромного характера. Тьфу, на тебя.
– Тебя, замороженную, не спрашивала, – отвечала Яга. – Вот возьму и полечу на деревянной ступе своей в далёкую Испанию, познакомлюсь с тамошним принцем, от зависти лопнешь, верёвка беззубая!
– Лети-лети, милая штарушенция. – прошепелявила двуязыкая в своём тёмном углу.
– Вот прямо сейчас и полечу, только юбочку коротенькую найду, да туфельки на высоком каблучке, – завелась бабулька.
Запорхала молодушкой по избушке, собираясь в дальний путь, даже платочек носовой, надушенный и молью узорами вышитый, отыскала. Сняла паутину с растрескавшейся ступы, подвязала гниловатой бечёвкой старую берёзовую метлу и задумалась над подарком принцу.
Негоже без даров богатых да без приданого предстать перед женихом. Открыла дубовый сундук, подарок своей матери, принялась доставать сокровища несметные: мятые карты гадальные, маски ужасные, челюсти вставные клыкастые, шляпки соломенные, чулочки ажурные… Всё не то!
Обречённо вздохнула Баба Яга, швырнула в сторону змеюку поганую с ковриком пыльным, отодрала две доски, вытащила из-под пола рогожку свёрнутую, на окно положила, шторки почерневшие раздвинула, свет солнечный в избу трухлявую запустила.
Осторожно размотала свёрток, и чуть не ослепла от нестерпимого блеска золотой короны царской, с бесчисленными бриллиантами, рубинами да изумрудами.
– Ах, не устоит принц пред такою красою. Непременно женится на мне! На всякий случай возьму я и зелье своё приворотное! – проворковала невестушка тысячелетняя.
