Глава 20
Дмитрий приподнялся в постели на локтях, чтобы как-то изменить положение затекшего тела, упакованного в гипс и бинты, и в этот миг обратил внимание на лицо Первого. На нем проявилась сдерживаемая из последних сил злость, и ничего более.
Это озадачило Дмитрия, поскольку он не понял причину подобного настроя, но решил обдумать позже.
Неожиданно Первый с раздражением возобновил разговор:
– Чем больше ты говоришь, тем дальше уходишь от темы! Я так и не понял, чем же Брежнев нам не угодил?
– Я и стараюсь объяснить, да, видимо, ты не хочешь мои аргументы слушать! В 64-м Брежнев оказался на вершине государственного переворота, свергнувшего Хрущева, но далее и сам продолжил укреплять власть той самой партийной номенклатуры, которую Хрущев установил и с которой боролся Сталин. Ведь она стала тормозом, мешавшим министерствам, мешавшим Советам, мешавшим профсоюзам развивать страну. Всюду вмешивалась, навязывала свои некомпетентные предложения. И попробуй, принципиальный специалист, им возрази! Попробуй, скажи им, что дважды два – четыре! Враз припишут оппортунизм, троцкизм, консерватизм, догматизм… Принудят публично покаяться. А не покаешься, так снимут с работы, затравят!
– Ну, ну! – подначивал Первый. – Что же дальше?
– Всё то же! Именно Хрущев, а за ним и Брежнев уничтожили тот настоящий социализм, который, как самый прогрессивный государственный строй, строили в СССР. Строили под руководством Сталина, считавшим это строительство основным делом своей жизни. Вместо этого власть, да еще безраздельная, оказалась в руках профессионально некомпетентных, но властолюбивых и корыстных партийных чиновников. Они, чтобы показать свою власть, директивно указывали, кому и что делать, когда сеять, как варить сталь, чему учить школьников и студентов и как рожать детей.
У окна засмеялись, но Дмитрий уже разошелся так, что остановить его было не просто.
– Постепенно партократы жирели от осознания своей исключительности и незаменимости, позволяя ближайшему окружению жить за счет народа настолько сладко, словно, при коммунизме, но ничего не создавая и ничему хорошему не способствуя. Они подмяли под себя советские законы, а прокуратура, находившаяся в их подчинении, на все их преступления закрывала глаза.
– В этом ты прав! – подтвердил Первый.
– Советский народ, глядя на тех, чьи портреты сам носил на парадах и демонстрациях, кто считался образцом и идеалом, тоже стал пропитываться их цинизмом и лицемерием. И дети, конечно, стремительно впитывали эту грязь, под оправдательным для себя прикрытием – «что они умеют жить!» Так начинался обвал моральных и нравственных ценностей народа. И начинался он с тех самых большевиков, которых ублажал Брежнев. С тех большевиков, которых мудрый Сталин собирался слегка прижать. Но не успел! Убили!
