– Бежал, как рысак оттуда. Власти накрыли карьер, решили заграбастать себе, как прознали, сколько мы там наловили. Москвичи к себе бежали, а я к вам повидаться. Соскучился. Особенно по матери, – он встал и прижался к Марии Карловне, как маленький. Прижался по-настоящему, даже не так, как в аэропорту.
– Придется, Шурик, тебе не только мне трусы с носками делить, но и Васе. Этот не только наркоту свою от больной башки растерял, но и все вещи.
Вася кивнул и не казался расстроенным из-за потери.
– Ладно, – просто ответил Саша, который запасся всем, чем надо.
– Так что я пью? – спросил Вася, глядя на брата.
– Пей, брат, я рядом. Приступ случится, я еще средства знаю, чтоб тебя из мира духов вытащить.
– Ты, млин, прям шаман африканский какой-то, Кузьма! Знали б с мамкой, Абрайкадабрай тебя назвали! – Возбудился и воодушевился отец, и сам от себя не ожидая, подошел к Кузе, жавшемуся к матери, и обнял их крепко, что у Марии Карловны хрустнуло в спине.
Это был первый раз за долгое-долгое время, когда они обнимались с Николаем.
Вася выпил кофе тоже впервые за долгое время и все-таки закрыл глаза от удовольствия.
Все разошлись по своим местам и тоже замолчали. Говорить в такой красоте с ароматным кофе в руках было нельзя. Мир требовал тишины.
Приступа у Васи не случилось. Хотя на следующий день ближе к вечеру, когда обычно начинала болеть голова, он стал сам не свой, ожидая напасти. Но Кузя тоже не дремал и предложил брату искупаться. Вода, несмотря на июнь, была колодезная. Вася отказался. Кузя разделся, зачем-то перекрестился, глядя на солнце, и хотел было прыгнуть в воду под восхищенные взгляды родни, но сначала подошел и сбросил в воду Васю. А потом бросился сам с визгами и криками от действительно холоднющей до невозможности воды.
Вася и хотел бы прибить Кузю за такой поступок, но был другого характера, поэтому просто разделся в воде, передал вещи возмущенной матери, которая сразу же пошла к своей гигантской аптечке противовоспалительных, и поплыл за братом.
Двое остальных братьев наблюдали с восхищением и завистью. В Грине боролась больше зависть, в Шурике восхищение. Наконец, оба отставили в сторону и то и другое и, раздевшись, бросились в воду.
– Дураки! – сказала мать, боясь думать о последствиях подобных шалостей, о воспалении легких, например, в условиях, когда ближайшая нормальная больница находится… она даже не знала, где она может находиться и где они сами находятся! Только иногда спрашивала Николая, который с утра до ночи копался в картах местности, отмечая там себе что-то.
