И зная, что за ослушание будет ее ждать кара небесная, поначалу стала раздаривать богатства старца-мужа всем встречным поперечным, таким образом, исполняя их мечты. Да только… Не познав житейской мудрости, сокровища задаром жалуемые, не заслуженные, лишь вредили глупым человекам, которые, в конце концов, становились жаднее и капризнее, озлобились на дарительницу, стали поносить ее имя, плести интриги и разводить напраслину… Пришлось бежать красавице со своего родного острова, проклятая богами быть бессмертной, проклятая людьми быть изгоем.
Итак, дар богов никому не пригодился: ни ей, ни ее старому мужу, ни суженному, ни людям.
– Ой, какая грустная история… – слезливым голоском прогнусила Леночка. – И что же она теперь никому-никому не может рассказать про свою беду?
– Никому.
– И никто-никто ее не пожалеет?
– Никто. Да и за что жалеть, в руках у нее лежали алмазы, стоившие жизни города из десятков тысяч человек. Здоровье и красота, с которыми могут сравниться лишь богатыри. Ум, смелость, стойкость, достойные сильных мира сего…
– Вот бы ее в президенты! – воскликнула Леночка, хитренько выскальзывая из-под одеяла, – а то папа с дедушкой все жалуются, что не хватает им, этих самых сильных мира сего, все ворюги и прохиндеи к власти приходят… А скажите, эта красавица до сих пор умеет желания исполнять?
– Вроде да… – отвечала Тула Зевсовна, лукаво улыбаясь.
– Бабушка Тула, это ведь вы та самая красавица, правда? Скажите, клянусь-преклянусь, никому не расскажу! – схватилась Леночка за руку бабушки с мольбой в глазах.
Лифтерша улыбнулась и согласно качнула головой.
– Ух ты! – захлопала в ладоши Леночка, а потом присела рядом с Тулой и обняла ее маленькими ручками за покатые плечи. – Какая же вы бедненькая. Какая же несчастненькая. Значит, никто-никто вас не любит, никто-никто не понимает… Вот если б я была богиней, – проронила Леночка слезу о судьбе лифтерши. – Я бы обязательно сделала бессмертным того горбуна, что был вашим суженным. Потому что так не честно, бродить по свету одной-одинешенькой. И стоило бы вам только встретиться, попросить прощения… То, как и во всех сказках, чары бы пали, и злое колдовство рассеялось.
Она с надеждой посмотрела на расчувствовавшуюся Тулу Зевсовну, которую не жалели, наверное, вот уже пять веков.
– А если б я была горбуном влюбленным, то обязательно бы осталась ждать-поджидать вас в том месте, где вы разлучились. Ну что б не потеряться… В Греции! В замке!
