А тем временем, из ниоткуда, из тела женского богатырского восстала – о, ужас нечеловеческий! – тварюга, каких свет не видывал, змея тупорылая, бесхребетная, скользкая, тысячезубая, свою пасть, смердящую ядовитой слюной гадостной, на Аллу раскрывать в убийственном оскале…
Да не успела супостатка укусить, как рукой могучей, в локте согнутой, свернула шею ей смелая девица. И в тот же миг из этого же места две другие башки гадюки зловонной, падалью да кровью человеческой питающиеся, выросли. И опять не успели гнилые пасти свои приблизить, другой рукой Алла их в жижу зеленую вместе с зубищами да слепыми глазищами смяла.
Завизжали обезьяньи морды, зубы желтые щеря, завыли песиглавы, волчьи оскалы в страхе обнажая, затрубили нещадно хобры в хоботы от ужаса при виде старого хозяина, что их с человечеством стравливал да уничтожил под корень потом.
И так, голова за головой, отрастала зараза на заразе и впивалась жадно в руки воительницы, которые – о чудодейство! – тоже, словно мечи из ножен, отрастали одна за другой, сгибались в локте и давили вражеские бошки.
Хотели витязи распрекрасные вмешаться в неистовство чудовищное, помочь предводительнице от вражеских пут избавиться. Да остановила их Алла силищей взгляда спокойного, в коем воля читалась несгибаемая:
– Скоро откроются ворота на Соларе Солнечном и разверзнутся будущее с прошлым в один момент, так вот я с чудищем изуверским в будущее войду и буду биться там во всех ипостасях, во всех временах и образах, не на жизнь, а на смерть в этот раз… – и так же обрастая сотней рук, что давили беспощадно мозги твари нечеловеческой, обратилась она к зверью.
– Помнится, за грехи прошлые хотели вы послужить отечеству, коему сыновьями уродливыми приходитесь. Так пойдемте со мною в неизвестность далекую и опасную, биться с супостатами вместо сыновей русских!? Отомстим за смерть детей, за отравления, гонения, зверства сотворенные! Не простим гаденышам ни одной слезинки, ни волосика, упавших с русых голов! Да и с ваших проклятых… Не вернетесь, погибните – имена ваши очистятся от крови и грязи и в историю войдут, как праведные.
Взревело зверье от слов таких жарких, в грудь себя забило буйно, копытом землю изрыло остервенело и на колени опустилось перед царевной:
– АЛЛА АМУОН РА!
***
– Началась минута долгая, – удостоверилась сотнерукая воительница, кровью истекая, но силою неисчерпаемою Ильи Муромца крепясь, глядя, как с неба камни огненные падать начинают, испепеляя живое. – Только пять кратких минут Царя и Рус Илии не будет, да без Единителя и Русского Духа сплачивающего в это время Земля беззащитной станет и из Сада Космического притянет, словно магнитом, самое худое и разрушительное. Держите небо от обрушения, витязи! И если суждено – свидимся… Ну, а коли не получится у меня в будущем зло погубить, боритесь до последнего как клялись! – и с этими словами прощальными собралась с мужеством, обняла ручищами головы вражеские, что росли-нарастали со всех сторон, и в круг, из ниоткуда возникший, словно в ветроворот бесконечный, бросилась колесом солнцеворотным, коловратным… А за ней, улюлюкая, пища, рыча да воя зверье тысячное рвануло. И все вместе сгинули во вспышке, затянувшей заживо.
