Театр трагедий. Три пьесы | страница 62
невозможно меня любить,
разыгралась драма под стенами Нотр-Дама.
Эсмеральда под эгидой храма
на спасителя не могла смотреть,
уродливый горбун, потомок Адама,
Не надеялся на снисхожденье,
героем принцем ему не стать.
Благородные поступки есть начало,
неминуемого конца.
Если уродство печатью рдеет,
полюбить никто уж не посмеет,
хранителя благородства,
и тернового венца.
Возложат на главу мою,
врожденный болезненный порок,
незрим пред небесами,
но людьми в глазницах скован.
Они обречены на гоненье,
они любят, но вовлечены в сравненье,
по внешности присяжные осудят.
И клеймо,
крючковатый прах на плите могильной
в объятьях дорогой любимой,
вот уготован
Финал.
А вы в постели мягкой,
живые, разве вам понять,
в зеркале вы видите себя,
я же закрываю от ужаса глаза.
Кто этот зверь, что смотрит на меня.
Вы веселитесь, я грущу,
вы живете в мире мирно,
я же его сужу.
Не могу принять,
как не принимает он меня,
не держит меня хмельная виноградная лоза.
Вы слушаете меня,
но поймете ли хоть что,
театром стала ваша жизнь,
декорации иные, а люди те же.
И роли их просты, если таковы как все.
Пронзенный стрелой Амура,
насквозь к древу пригвожденный,
тебе бы перестать стенать,
но ты лукавый на сцене выливаешь яд,
на тех, кто выше тебя и сильней.
Но кто поведает о чудовищном уродстве,
как не я,
носитель знамени прокаженного юнца,
непригодный,
не угодный раб.
Голод вам не ощутить,
вы благословлены род человеческий продлить.
Прошу меня грешного простить,
крест мой самый малый не из дерева, или ткани.
Подпояшусь им,
уста сомкну,
и пойду,
дабы более вам словом не вредить.
Конец третьего акта.
Этюд третий. Гротеск
Та ли дева, кротка и незабвенна,
В сновидении зыбком явилась в полусне.
И в образе неясности нетленна,
Возрождаться осенью и гибнуть по весне
Удручена, обречена покоем обуздывать покои
Тех, кто страхом обездвижен памятуя о конце.
Взирают, обоняют свежие цветы, венков строи,
Искусственны они, отпечатались пороки на лице.
Посмотрите, как красиво горят пожаром дерева,
Падает с небес роса, спите те, кто уготован,
Укроет ваши начертанья разноцветная листва.
Прекрасная пора для воспоминаний,
куда же ты зовешь меня?
Ах да, пора, осталось сердцу биться несколько минут.
Достаточно для сострадательных прощаний,
солнце бледное взойдя,
Раскололо небо на два ярких янтаря, з
а всеми ангелы прейдут,
И всех сочтут, наслаждаясь последним бликом мира,
Я в нем когда-то жил,
и я кажется,
любил.
Ангелы, удивлен я вами,
но при жизни видел ту, что подобна вам, из эфира,
Пленила чресла старика, душевно я в ней почил,