Я буду жить лишь им (где судьи?)
Осанна! – я пою душой.
Осанна! – торжественно гремят орудья.
Осанна! – я с песнью этой
Воскресаю, шепча сердцем – Осанна…
Лирой играю скрипичной отогретой.
Пускай, она ничтожна, бесталанна.
Я ею заворожу весь мир, тою поэмой.
Ибо девы взор так еще никто не воспевал.
Все фотографии ее словно огарки тлеют.
Ты к Богу отойдешь, ведь Он тебя создал.
А я, любящий тебя, чьи глаза тускнеют.
Создам память вечную, я о том мечтал.
Господь прославляет тебя на небесах, мне позволь
На земле твой силуэт рифмами прославить.
Я принц всего лишь, поэзии я не король.
Вот памятник нерукотворный, не нужно ставить,
Не страшны ему время, пыль, иль моль.
Мои книги сохранят твой лик.
Ангельский извечный милый образ.
Я его воочию созерцал, а вам дарую блик
Той красоты, вам дарован лишь остов.
Дни слагают вашу жизнь, мою лишь миг
Взгляда ее вселенских глаз.
Не сомневайтесь, я помню их и ныне.
Правдив моей души рассказ.
В ваших руках книга подобная дочери, иль сыне,
Она дитя любви моей, серенада лиричных фраз.
Я их писал осыпаемый златой осени листвой.
В комнате стеная хворая болезнью лютой.
Осень замирала, ветром остужая хладною волной
Мои любовные порывы, я любовался музой,
Предо мною расступаются деревья, вот тропа.
Всё остается и всё куда-то исчезает.
Любовь ты феникс, так возрождайся из пепла.
Она оживает, порхает, вновь в пламени сгорает.
И всё по кругу, когда чуть окрепла
Купина пылает
Рождая Дух Святой
Властный над свершеньем.
Я благословлен стезей
Писанья, самоотреченьем.
От дев других я заслонен стеной.
Сверху лист осенний на меня упал.
Я сохраню его, он засохнет скоро.
Подобно мне, он жил, лежал.
Парил, порхал, высоко и невесомо.
На длань мою он упал.
И листку осеннему подобно я
На длани Господа прилягу, такой усталый.
В себе память и любовь храня,
Не избранный, не званный,
Но любящий, тебя любя.
2013г.
Люблю тебя я так сердечно.
Те чувства, та жизнь, длятся бесконечно.
Я знаю, вечно.
Прочтите сей упоительные вздохи сердца моего, если вознамерите нечаянно познать любовь мою, но если отлучены вы от чувств сердечных, то не изведать вам пространных путей любви моей.
I.
Знаменье утренней звезды – души величье,
Могущество любви, о духи, это снова вы
Омрачаете зрачки и внушаете Ее обличье,
В просторах дальней вышней вышины.
Начертав надгробно сию малую канцону на сердце своем, Созерцатель кроткий не опустошил кубок дум трепещущих, но более наполнился исполненными смущенного восторга образами. Облики священные являли собою достоверное великодушное блаженство, благое созерцание искр вращения планет любви праведной, не обличающей, но облекающей в достопочтенный силуэт благородный, но сопровождающий надеждой спасения и озарения спасительной благостью совершенного бытия Небесного.
