– Для чего мне принимать то, что и так принадлежит мне. – ответил улыбаясь Аспид. – Я отныне владею вашей душой, значит, мне принадлежит и ваше тело подчиненное вашей душе, схема проста, как видите, я пресыщен вами, я познал вас, не прикоснувшись страстно, не признавшись в любви, не предложив брачный союз, в общем, даже не произнеся ни единого стоящего комплимента. Вы моя, даже когда меня нет рядом с вами. Однако вы, Джорджиана, заглянули мне в сердце, и это дарует вам малую свободу от моих притязаний. Я отказываюсь не от вас, а от порока, который чужд человечному истинному человеку. Вы для меня священны, ибо девственны, и более я не смею вас трогать своими немудреными речами. – может быть показалось, но во взгляде юноши мелькнула теплота. – Напоследок, позвольте, поддержать вас, пускай все желают испачкать вас грязью современного общества, однако вы, как высокая личность, сохраняйте благочестие, но не бойтесь, гордыня не постигнет вас, ведь всюду вы будете осуждены. А мученик свят, ибо терпелив и непреклонен в вере. Верьте в свою благословенную добродетель. – провозгласил Аспид и вышел из комнаты, а сестра смотрела ему вслед борясь с тем скоплением противоречивых чувств, ибо еще никто ее так не сокрушал, не вдохновлял.
Вышагивая вдоль коридора, Аспид заглянул в комнату Хлои. К его удивлению, та не повела и бровью. Его внезапно весьма раздосадовало это ее поведение, словно вульгарно ехидничало надоевшее безразличие, набившее оскомину нахальство, девичье хитроумие. Она просто-напросто скрывает свои эмоции, только и всего, она ревнивая ревностная собственница, а воображает, будто может свободно обходиться без его внимания – думал он, задумав двинуться дальше вдоль череды многочисленных комнат.
Аспид намеренно излагает свои мысли гротескно, в основе полагает эффект двойственности для упразднения смыслового содержания своего воздействия. Восхваляет одних женщин и укоряет других, отчего может создаться мнение, будто одних он любит, а других ненавидит, но это мнение ошибочно, ибо он уже размышлял о цветах человеческой души. Поэтому самая падшая женщина, всегда может покаяться и с момента того очищения, больше не согрешать, и никто не осудит ее, ведь ее грехи прощены Господом, а кто сможет проявить дерзость спорить с Творцом, точно не Аспид, или только он один. Но ему нужно было показать весы, две чаши полные миры и скверны, какую вкусишь ты, дева, избирай мудро, поступая, как велит твоя совесть. В отчаянном положении человека, стоит показывать только такие широкомасштабные картины, а выход из лабиринта всего один, но, сколько тупиков, сколько опасностей, не счесть, он мог бы рискнуть, явив весь радиус жизни, однако утомительно это, а времени так мало, а душ так нескончаемо много.
