Выздоровел! – обрадовался я. – Слава тебе, господи! Впервые за последние дни я почувствовал зверский аппетит и стал шарить в холодильнике материны заначки. За дверью квартиры послышался звук шагов, скрежет поворачивающегося в замке ключа и скрип открывающейся двери. Первой вошла дочка.
– Папочка! – закричала она, увидев меня на ногах. – Ты проснулся. Нам баба не дала тебя будить! – и она бросилась ко мне.
Пока Юля не видела меня, цвет ее лица и рук был нормальным. Но стоило ей увидеть меня, как дочкино личико покрылось нежным, с переливами, зеленым облачком. Я вздохнул. Цветоощущение осталось аномальным. Ладно. Пусть будут вокруг людей цветные облачка. Главное, исчез ужасный шум чужих мыслей в сознании. Я наклонился, поднял дочь на руки, прижал к себе. Тут же ко мне на руки запросился Володя.
– Все в порядке, маленькие! – сказал я детям. – Можете считать, что папа выздоровел!
Мать с сомнением посмотрела на меня, но мой вид успокоил ее. Тем более, что я с жадностью набросился на еду. В следующие дни я, совсем было, успокоился. Странные цветовые ощущения и светящиеся ореолы вокруг людей почти не мешали мне жить и я решил, что выпутался. Оказалось, что я ошибся. Беда пришла с другой стороны и коснулась она сына.
Случилось это примерно через неделю после того, как я избавился от шума. Мы были на фазенде и задержались там с делами до вечера. Ребятишки играли во дворе, а я сидел в сарайчике перед раскрытой дверью и насаживал топор на новое топорище.
Внезапно обстановка сарая и инструмент, который я держал в руках, исчезли. Все заслонило четкое видение огромных коровьих рогов, широченного коровьего лба в шерстяных завитушках, которые стремительно надвигались на меня. Невольно оторопев, я услышал задыхающийся шепот сына:
– Коровка, не надо. Не бодай меня… – и тут же пронзительный крик: – Па-апоч-ка!..
Я почувствовал, что лежу на асфальте улицы, что меня с каждой секундой все сильнее прижимает к нему огромный коровий лоб, как хрустят под навалившейся тяжестью ребра.
– Папочка! – прошептал сын.
И картина, заслонившая от меня действительность, стала меркнуть. Я понял сразу, что проследил, как сын открыл калитку и удрал на улицу. Выскочил из нее именно в тот момент, когда по улице возвращалось домой стадо. Здесь, на окраине Уяра, многие хозяева держали скот: коров, овец, коз. Каждый вечер стадо шло по нашей улице, и я знал, что в нем есть пара коров с дурным нравом, наверняка, на сына напала одна из них.
