– Охуеть! – молча воскликнула Маша и, подойдя к телевизору, вытащила питающий его электричеством шнур из розетки. Однако ничего не изменилось в плане стабильной работы любимого с детства лампового устройства, а Дэн Дэн нетерпеливо посмотрел на часы на своей негритянской руке и произнёс:
– Буду краток, потому что некогда – космические пираты уже насилуют Эйфелеву башню. Мы знаем о вашем присутствии в настоящем времени благодаря усилиям сводной дружины агентов цивилизованных стран и каких-то корейцев (я всегда путаю северян и южан, ничего не понимая в их мимике и взаимных претензиях). Просим, приложив несомненные свои боевые навыки, уничтожить в кратчайшие сроки инопланетных захватчиков, зане здоровье и целостность нашего мира напрямую определит и то Будущее, из которого прибыли вы.
– Должна вам признаться, – справившись с неловкостью ситуации, сообщила телевизору Маша, – что никакая я не Алиса Селезнёва! А Маша. И сейчас вы мешаете моему просмотру телепередачи про одно забавное австралийское животное с карманом на пузе. Французов, кстати, я с детства терпеть не могу, поскольку ни Пьера Ришара, ни Алена Делона в действительности не существует, а только выходцы из Африки, подобные вам, дегустируют тамошнее божоле на Монмартре под вопли о гендерном равенстве, – поэтому на вашу башню мне насрать! – позоря манерой устной речи усреднённого российского обывателя перед некоренным европейцем, сообщила она собеседнику.
– Тогда одолжите миелофон, – не смутившись отказом, попросил Дэн Дэн.
– Самой мало, – утомившись столь долгим диалогом, объявила Маша и накрыла телевизор покрывалом. Приглушённый голос упрекнул:
– А вот советская Алиса пришла бы на помощь человечеству, тогда как Алиса современной, буржуазной формации – предпочитает наслаждаться движениями кенгуру, показанными в замедленном воспроизведении, пока планета меняет свои очертания под натиском превосходящих сил агрессора… Что ж, засим более не отвлекаю.
И отключился.
Маша приподняла покрывало и не нашла ничего неожиданного: пыль неравномерными слоями возлежала на поверхности тёмного экрана, и – никаких негров!
– Допилась, – констатировала Маша и энергично осушила стакан винишка…
Несколько дней спустя она вышла из дому, одевшись в советскую школьную форму, дабы потешить самолюбие, прогуливаясь под шквалом выражающих аппетит взглядов мужчин и женщин в указанном ранее возрастном диапазоне. Но здесь её ждало пренеприятнейшее открытие! Люди смотрели теперь на Машу ненавидящими глазами, а один дедушка даже заявил ей:
