Можно воспитать двух-трех честных и порядочных людей, и даже целый класс. Но и они утонут в этом бездонном море. Чтобы изменить ситуацию, нужны тысячи и тысячи… Тысячи и тысячи…
Поэтому, быть педагогом – это не мое. Но, слава Богу, мне не нужно в сотый раз тереть о рукав эбонитовую палочку и делать вид, что ты ее видишь в первый раз, или кидать в серную кислоту таблетку цинка и восторженно говорить о пузырьках водорода. У меня есть русская литература, в которой девяносто процентов персонажей – те же среднестатистические дураки, в которой девяносто процентов цинизма, а оставшиеся десять – национальный колорит… И у меня есть русский язык, в котором огромное количество правил, и несметное количество исключений из правил, и который настолько гибок, что художественная ценность практически любого иностранного художественного произведения, переведенного на русский язык, определяется в большей степени уровнем переводчика, нежели уровнем автора…
А я – циник. Циник, полный всякого дерьма, и я, ведь, тоже дурак, но я не дурак среднестатистический, я – дурак специфический. Специфический дурак с придурью… Так и есть – я этого не отрицаю. И придурь моя иногда оказывается педагогически полезной, как в случае с этим злополучным стаканом.
Когда урок закончился, я снова спустился на второй этаж в учительскую. В учительской было уже более-менее спокойно. У меня был перерыв между уроками, так называемая «форточка», и я сел у окна, предаваясь своим размышлениям.
Вдруг появилась Петровна. Она была озадачена и взволнована.
– Саша, Александр! Срочно, срочно! Пойдемте, вы мне нужны!
– Что такое? – неохотно отозвался я
– Кажется там, за забором, на стройке, кого-то из наших детей бьют. – выпалила она.
– Может, все-таки, стоит вызвать милицию? – честно ответил я.
– Ну что там милиция сделает? Там же дети… – Петровна всплеснула руками – Мы должны этим заниматься.
Она пошла, я встал и без особого энтузиазма пошел за ней. Мы вышли во двор школы и, перейдя через футбольное поле, в конце концов, пришли к забору стройки. Стройка эта давно уже была заморожена, и там не было ни строителей, ни техники. Только недостроенное здание, да и бетонный забор вокруг. Отдельные плиты забора отсутствовали и на их месте кое как была натянута сетки из проволоки.
Мы подошли к участку забора из сетки и стали вглядываться.
Да, действительно, там один мальчик бил другого. Бил довольно жестко: руками и ногами, хватал за волосы и душил. Драки не было, было форменное избиение. Рядом стояли еще двое.
