Верзила запнулся и покатился в траву.
– Тела забираем. Никаких следов! – распорядился прапорщик.
С левой стороны из кустов выбежал еще один. Боец слева аккуратно принял его и уложил носом в асфальт. Я оглядывался по сторонам, выставив перед собой оружие, пытаясь определить, есть ли еще кто-то. За спиной раздался выстрел. Похоже, уже прикончили того, кто прибежал слева.
Вдруг сверху, в кронах, раздалось какое-то шуршание, и уже, не разбирая, кто там или что, я выпустил на звук короткую очередь. Похоже, выстрелил не только я один. В унисон со моей очередью прозвучала еще одна.
С сосны на мох свалился человек, он начал что-то хрипеть, а рядом с ним упало что-то тяжелое. Прапорщик подлетел к нему, выставив перед собой ствол и крикнул мне на ходу:
– Третий, там еще один! Третий, надо уничтожить.
Я ничего не понял, но буквально через долю секунды мой взгляд сфокусировался, и я увидел темный силуэт среди кустов. Он словно материализовался прямо передо мной, и сверху – венчающее эту тень бледное лицо и полные ужаса глаза. В руке у тени я заметил пистолет, и готов был уже нырнуть в траву, обойма моя, скорее всего, закончилась, и настало время ее поменять.
Но, буквально в тот же миг, ствол полетел в сторону, а тень бросилась наутек. Я ринулся за ним. Бежать было тяжело. Убегавший был одет в темное, он, то и дело, терялся из виду. Потом я его засек. Он передвигался рывками, то и дело останавливаясь. Видно было, что он выбился из сил. Я решил сильно не геройствовать и побежал за ним вполсилы.
Потом лес кончился, началось ржаное поле. Я вновь потерял беглеца из виду, но вскоре заметил, что он лежит у дороги ничком, обессиленный.
Подойдя ближе, я увидел, как он часто дышит, обняв руками землю.
– Что, дышишь? – произнес я, направив на него ствол.
Он, повернув голову на бок, смотрел куда-то вдаль. Глаза его ничего не выражали.
В шлемофоне заквакал голос прапорщика:
– Никаких разговоров! Вали его! Контрольный в голову! И задай пеленг, мы к тебе уже идем.
Я сорвал с себя шлемофон и отшвырнул в сторону. Свежий ветер приятно трепал взмокшие волосы.
– Что, страшно?! – прорычал я, наклонившись к лежавшему на земле парню.
Лицо его ничего не выражало. Наверное, смирился со своей участью или перегорел. Прикрыл глаза.
– А ТЕМ НЕ СТРАШНО БЫЛО?! – взревел я и с размаху саданул его ногой в ребра.
Здоровый… Верзила попытался подняться, перевернулся и, сев на землю, начал пятиться от меня назад.
Я, не снимая перчатки, левой рукой влепил ему оплеуху.
