Даже если фуру найдут – идти и доказывать, что это вот мое, было бы глупо – возникнет только больше вопросов.
Захотелось курить – а я бросил.
Надо было срочно ехать домой, звонить родне, потом срочно переводить им деньги, договариваться, чтобы как-то передали еще одну партию. Как же все это решить? Нужно было найти еще одного дальнобойщика – а это время нужно. Так пройдет неделя – другая, и потом окажется, что никому эта партия уже не нужна… Кончится сезон, и надо будет переходить на другой ассортимент. И за это время я успею проесть все, что у меня осталось.
К горлу подкатил ком, и я вдруг понял, что мне страшно надоело всем этим заниматься. Но ведь надо как-то жить. Живут же как-то люди…
Или опять в школу пойти работать? Да нет, тьфу ты… Блажь какая!
Я пошел ловить маршрутку, прокручивая в голове разные варианты.
Самое противное, что, если фуру разграбили, от моих чемоданов там никто особо не обогатится. Их, скорее всего, сожгут или оставят гнить где-нибудь в поле. А это мой заработок. Хлеб…
Где-то минут через сорок я уже был в своей квартире и набирал на телефоне номер своей жены. Я совершенно не знал, что предпринять. А когда на другом конце провода ответили, я понял, что произошло чудо.
И знаете, что?
Я узнал, что мой сын ко мне едет.
Я был счастлив.
И дело было даже не в том, что он привезет мне эту партию.
МОЙ СЫН КО МНЕ ЕДЕТ!
Впервые за долгие годы я почувствовал, что живу не зря.
Глава 34. Шон. Совершенно иной уровень дерьма.
Дай ему жвачку и кубик Рубика, чтоб молчал и руки свои никуда не совал.
Совет опытного руководителя менее опытному
Утром Шона разбудил телефон. Подойдя на непослушных ногах к тумбочке, на которой стоял аппарат, он снял трубку.
– АЛЕ! – недовольно и резко ответил он.
– Здорова, придурок! – послышалось в ответ.
– А, кто это? – неуверенно спросил Шон.
– Ты что там, берега попутал?! А ну срочно ко мне!!! Фокусник, бля… – прозвучало в ответ, а затем раздались короткие гудки.
Звонил это, конечно, Красавчик. Больше и звонить-то было некому… И, если он так настойчиво приглашал зайти к себе, ей-богу, стоило к этому прислушаться. Шон побежал в ванную, быстро помыл лицо, и посмотрел на себя в зеркало.
Красавчик – он, конечно, в переносном смысле Красавчик. Ничего красивого в нем не было… Тот, кто его видел впервые, обычно испытывал огромное желание сказать: «О, Господи». Вот только говорить так ни в коем случае не следовало, чтобы самому не пострадать в плане внешности – за такие слова Красавчик мог запросто обеспечить внеурочный визит к стоматологу или челюстно-лицевому хирургу.
