О, Катерина!
Как у Островского в «Грозе»
Ты имя носишь.
Что в этой взбалмошной козе? –
Меня ты спросишь.
Да, ничего.
Тебе в подмётки
Она, конечно, не годится.
Я предложил бы ей колготки
Чтоб удавиться.
Но ты прекрасна!
Нету слов,
О, Катерина.
Я для тебя хоть сам готов
Быть мягкою периной.
Тихонов посидел ещё некоторое время, напряжённо глядя в листок. Нет, больше ничего в голову не приходило. Значит, это всё, что он хотел сказать. Как она к этому отнесётся? Невозможно предсказать! Вроде бы про любовь, да не совсем… И причём здесь Островский… Блин, но Музам не прикажешь! Что велят, то и пишешь…
На перемене он не вышел из класса. Вторым уроком был русский, в этом же кабинете, поэтому все оставили свои вещи на партах. Дождавшись, когда Гришина уйдет, он встал и невзначай подошёл к её парте. Её соседка, Даша Данилова, к счастью тоже вышла, но некоторые по-прежнему сидели на своих местах и могли заметить то, что он делает. Поэтому он какое-то время задумчиво смотрел в окно, засунув руки в карманы и легко покачиваясь. Наконец ему показалось, что на него не смотрят, и он быстро сунул свёрнутый в трубочку листик в её пенал. Затем развернулся и, неумело насвистывая, направился к выходу. Вроде никто ничего не заметил.
– Ого, как достал? – удивился Массажин, рассматривая содержимое рюкзака Тихонова. Там лежали две бутылки водки.
– Надо знать места! Ну что, пошли во двор?
– Может, после уроков? А то вдруг химичка настучит? – забеспокоился Денисов.
– Да ладно, химичке пофиг! Она наоборот счастлива будет, что нас нет! – презрительно сказал Массажин. – А потом, последним, физра. Что мы там не видели?
– Согласен, – кивнул Серёгин.
– Значит, во двор! – подытожил Тихонов. – Из вас кто-нибудь водку пил уже?
Все усердно задергали головами, как бы говоря: ещё бы, спрашиваешь! Только Денисов честно признался:
– Я нет.
– Ты ещё скажи, что ты девственник! – засмеялся Серёгин.
– Ладно, не важно, – Тихонов не хотел застрагивать тему девственности. Он был уверен, что все они девственники, но, ясное дело, признаваться в этом никто бы не захотел, дойди разговор до конкретики.
Они вышли из школы и направились в тенистый двор напротив, плотно заставленный старыми кирпичными домами, выкрашенными жёлтой краской, теперь уже поблекшей. Во дворе росли березы и клены, и хотя на их ветвях едва набухли почки, они служили неплохой маскировкой от прохожих. Есть в городских двориках какой-то секрет, неуловимая тайна, невидимое послание. Они явно что-то скрывают, как будто в их недрах зарыто сокровище, но карты ни у кого нет. Оно манит и заставляет трепетать душу, намекая на что-то очень важное – так, что даже сердце начинает биться чаще.
